Наступила осень. Пошли дожди, холода; выпал первый снег. Тут прошел слух, что меньшому царю, Петру Алексеевичу, для ратной потехи его мало уже своих однолеток, что намыслил он будто набрать себе для заправской воинской службы особый полк из людей взрослых. А в день Андрея Первозванного, 30 ноября, Алексашке случайно довелось быть свидетелем, как совершился первый набор царский.
Палаты отрока-царя в Преображенском были возведены около самой церкви Преображения Господня и ничем особенным не выдавались от домов зажиточных обывателей. То было деревянное жилье в два яруса, с обычными коньками и узорами по крыше и крылечку. По сторонам шли конюшни, оружейные и другие кладовые.
Наведавшись, по обыкновению, ранним утром в Преображенское, Алексашка застал на царском дворе большое сборище мужской придворной челяди. Никому на этот раз не было дела до маленького пирожника, который в иное время, как форменный поставщик молодого царя, пользовался в Преображенском изрядною популярностью. Толпились тут и служители комнатные, и постельные, и истопники, и повара, и конюхи, и все они, видимо, были возбуждены, смущены. Из отрывочного их говора Алексашке удалось перехватить одно: что согнали-де их всех сюда по личному приказу меньшого царя Петра Алексеевича. А для чего, про что? Кто его ведает! Бают что-то совсем уж несуразное: будто всех их ноне же, от мала до велика, «с борку да с сосенки», под стрелецкую шапку, под ружье!
Общее недоумение вскоре разрешилось. На крыльце в сопровождении думного дьяка Зотова, огнестрельного мастера Симона Зоммера, генерала-шотландца Патрика Гордона и товарищей-боярченков показался сам государь. Несмотря на то, что на дворе, как сказано, лежал уже снег и слегка морозило, на Петре была одна лишь летняя епанча. Но и без того от него так и веяло теплом и здоровьем молодости.
— Здорово ребята! — весело приветствовал он челядинцев, озаряя их с вышины крыльца своим быстрым светлым взглядом.
— Здравия желаем, государь! — перекатилось по толпе; однако передние пятились на задних, точно норовя схорониться подалей.
— Чего испугались? Ну, чего? — прикрикнул на них Петр, а сам, слегка вспыхнув, покосился на стоявшего рядом Гордона — почетного гостя, прибывшего накануне из Киева (где заведовал крепостными сооружениями) и приглашенного нарочно для присутствования при наборе. — Вперед!
Толпа заколебалась, и передние под напором задних довольно неохотно подались опять несколько вперед.
