У Эмилии пересохло во рту. Она откашлялась.
— Что ж, для начала неплохо!
— Да нет! — Люси откусила нитку. — Это же не его собственные негры. Он берет рабов с соседних плантаций… в обучение.
— Значит, он…
В эту минуту во дворе раздался вопль, заставивший Эмилию в ужасе вскочить на ноги. Люси спокойно прислушалась.
— Похоже, что мистеру Коуви опять приходится пороть этого Фреда. Вот испорченный малый!
Эмилия слышала все, что происходило во дворе; с лица ее сбежала краска. Она устыдилась своей слабости, увидев невозмутимое равнодушие Люси, и закусила дрожащие губы.
— Тот самый мальчик, что пел сегодня утром?
— Тот самый. Упрям, как мул. Уж, наверно, завтра голосок у него будет малость потише!
И миссис Коуви хихикнула.
День разворачивался, как длинный свиток.
К середине дня все тело Эмилии было налито усталостью. На дворе ярко светило солнце — отличная февральская погода для раннего сева. Наружная дверь из кухни стояла настежь, и Эмилия вышла на крыльцо посмотреть на залив.
Маленькая девочка лет трех или меньше выползла из куста и заковыляла по замусоренному двору. Эмилия стала наблюдать за ней. Личико под шапкой спутанных каштановых кудрей было покрыто грязью. «Не слишком ли холодно еще такой крохе бегать босиком?» — подумала Эмилия, ища глазами, нет ли поблизости матери. Она протянула руку, и девочка остановилась, уставясь на нее большими глазами.
— Ты откуда взялась, малышка?
Однако на лице ребенка не появилось ответной улыбки. И вдруг Эмилия услышала позади себя быстрые шаги.
— Не трогай эту черномазую! — взвизгнула Люси, точно полоснула хлыстом. Лицо ее исказила ярость.
Эмилия увидела, что Кэролайн, согнувшаяся в углу над корытом, подняла голову. Люси подбежала к негритянке и наотмашь ударила ее по лицу.
— Тащи отсюда свое отродье! — завопила она. — Пусть знает свое место. Тащи ее вон отсюда!
Одним прыжком женщина очутилась за дверью кухни. Она подхватила девочку на руки и, прижимая к себе, помчалась с ней за скотный двор.
— Наглая! Как она смеет! — Люси трясло как в лихорадке, казалось, она сейчас упадет.
Эмилия все не догадывалась, в чем дело.
— Но… Люси, я не понимаю. Ведь ребенок же белый?
— Заткнись, дура ты! — Теперь сестра обрушилась на нее. — Дура! Это ее девчонка, ее, слышишь? А кто она? Грязная, черная, вонючая обезьяна!
Люси зарыдала, и Эмилия крепко обняла ее, разом вспомнив большие зеленые глаза на худенькой детской физиономии.
Ничего особого не произошло в штате Мэриленд в ту весну 1834 года. В Виргинии повесили Ната Тернера
