— Дочь моя, — мать Ефимия протянула руку Сусанне.
Та, смиренно поклонившись, поцеловала руку настоятельницы, и, потупив глаза, проследовала за монахиней в ее келью.
— Что привело тебя в наши стены? Говори…
Женщины взглянули друг на друга. И каждая увидела в собеседнице себя. Мать Ефимию, судьба женщину загнала под монастырские стены, и тут явила свой характер сполна. Сделавшись настоятельницей, завела она собственные порядки, и никто и никогда не выходил из-под ее воли в сих стенах. Окромя только одной Нелли, которая перехитрила ее. Нет, мстить девице она вовсе не желала, но сознание того, что кто-то оказался проворнее ее, было не совсем приятно матери Ефимии. Сусанна тоже не вызывала у нее добрых чувств, ибо в ней монахиня видела будто себя, но много удачливее. Кто бы знал, сколько страданий принесло ей удаление от мира! Как была она всегда суетна, как мечтала о пышности и блеске светской жизни. Но волей родителей и Провидения она была лишена самых заветных своих чаяний и теперь, видя пред собой особу, которая, находясь в схожих обстоятельствах, избежала монашеского клобука, ежели и не завидовала ей, то испытывала недобрые чувства.
— Падчерица моя Алена Алексеевна…
— Сестра Устиния, — поправила Сусанну настоятельница.
— Ах да, верно… — пробормотала та. — Сестра Устиния…
— Так что же?
— Как она? — с притворным участием воскликнула Сусанна. — Хороша ли теперь ее жизнь? Я бы хотела увидеть ее, чтобы удостовериться в ее полнейшем счастье.
— Сестра Устиния благополучна. Она вполне довольна и счастлива и притеснений никаких не испытывает, — ответила мать Ефимия. — Но увидеться с ней теперь нельзя.
— Отчего?
— На ней теперь обет молчания и затворничества.
— Вот как? — задумчиво сказала Сусанна. — Надолго ли?
— Не слишком. — Настоятельница упорно не желала вдаваться в подробности. — Но теперь она в своей келье и оттуда не выходит.
— Может, оно и к лучшему, — прошептала молодая женщина. — Ах, матушка! — громко и неожиданно прибавила она. — А у меня к вам дело.
— Что за дело? — вопросила монахиня, а про себя подумала: «Вот она, истинная причина твоего визита, голубушка».
— Дело вот о чем. Помните ли вы вторую мою падчерицу Нелли?
— Как же, припоминаю…
— Так вот, бедняжка так поплатилась за своеволие!
— Да? — Мать Ефимия с интересом прислушалась к словам Сусанны.
— Да. Супружеская жизнь ее неладна. Она раскаивается в том, что отвергла монашеское поприще! С какой бы радостью, как Нелли говорила мне, она вернулась бы под сей кров, под сии благословенные стены!
