— Кырпеж и тырпеж два села поминали [11], отче,—прозвучала злая отповедь.
Лицо Васила залило краской стыда. Он взглянул на дядю так, будто впервые увидел его, и выскочил из дому.
Возвращались в Карлово через село Митиризово. Долго шли молча. Встречные крестьяне из почтения к духовному сану монаха раскланивались первыми. Перед проезжими чиновными турками монах сам отходил в сторону.
Молчание нарушил Васил:
— Дядя, а кто установил такие порядки?
— Какие?
— Те, о которых в Чукурлии говорили.
— Ишь ты, что захотел узнать! Власти, конечно.
— Какие власти?
— Известно какие: турецкие, султанские.
— А почему они такие несправедливые порядки установили: для турок — одни, для болгар — другие?
— А ты думаешь, бедному турку сладко живется? И с него небось тоже по осени семь шкур дерут.
— Чего же они молчат? Султан-то ведь их турецкий, бить своих не будет.
— Ну это, милок, как сказать. Да и что ты прицепился: почему да почему? Наше дело божьим словом, утешать страждущих.
Утешать божьим словом... Сколько раз Васил слышал это. А как же понять того чукурлийца, который не хочет утешенья? И Васил спросил об этом дядю.
— Бога он не боится, богохульник тот человек,— раздраженно ответил монах.
Шагают по каменистой дороге монах и его юный послушник. «Что же такое, — думает Васил, — бога бойся, турка бойся, болгарского чорбаджию бойся. Всем услужай, никому не перечь. Разве это достойно человека?»
Бьется пытливая мысль, как птица в силке.
Под вечер пришли в Митиризово. Боже, какая бедность! Многое успел повидать Васил, но такого еще не встречал. Здесь болгары на своей земле живут из милости. Вся земля тут церковная собственность — вакуф. Доходами с нее содержится мечеть в турецкой столице.
Много болгарской земли завоеватели отдали своим мечетям и духовным школам. Не мало той же земли пожертвовали мечетям правоверные для спасения души.
Был и третий источник пополнения вакуфа. Мусульманин заключал с мечетью сделку: он продавал ей свою землю за десятую долю ее стоимости, но сохранял за собой пользование ею на правах аренды. Выигрывали от такой сделки мечеть и арендатор, и обременялся дополнительными тяготами болгарский крестьянин. Арендуя землю у мечети, мусульманин освобождался от уплаты податей, был застрахован от конфискации имущества, от вымогательства чиновников и преследований частных кредиторов. А деньги, которые арендатор платил мечети за эти привилегии, он выколачивал из болгарских крестьян. В районе вакуфа болгарское население не имело собственной земли и потому было вынуждено либо арендовать ее на условиях издольщины, либо идти в батраки.
