Екатерина смертельно испугалась. За годы, проведенные во Франции, «толстая купчиха» патологически полюбила власть. Известно, что всякая власть разлагает душу. Но особенно страшна власть, пришедшая на смену унижению. Та, которую хотели повесить на воротах Флоренции, теперь правит Францией!
И вдруг – Колиньи. Прежде ненависти к кальвинизму Екатерина не испытывала. Но делиться властью она ни с кем не собиралась. И она наняла убийцу, чтобы устранить соперника.
Покушение на Колиньи состоялось за два дня до Варфоломеевской ночи. Наемник оказался бездарным и лишь легко ранил адмирала в руку. Екатерина торжественно навестила пострадавшего. Увидев, что рана не опасна, она, видимо, дала добро на то, что задумали Гизы – представители влиятельного аристократического семейства и лидеры католиков. Они давно предлагали расправиться с гугенотами по-военному.
Все было организовано под видом празднования свадьбы одной из дочерей Екатерины Медичи – Маргариты – и Генриха Наваррского. Екатерина, как всегда, объявила, что этот брак будет очень полезен: Маргарита – верная католичка, Генрих – кальвинист, вопрос будет решен «по-домашнему».
В Париж, на свадьбу, прибыло много гугенотов. Это были богатые люди с юга Франции. Всем бросилась в глаза их пышная одежда. Даже это поставили им в вину – такова логика гражданских войн.
Один из Гизов был префектом Парижа. По его распоряжению на домах, где остановились местные и приезжие кальвинисты, нарисовали белые кресты. Отметили ворота крестиком для ночного погрома. В темноте белые кресты видны очень хорошо. Стражникам, обеспечивавшим порядок в городе, была дана команда не сдерживать бандитов.
В ночь на 24 августа 1572 года – день святого Варфоломея – на улицах Парижа появился разъяренный народ. Многие были пьяны. И все бросились на расправу с ненавистными богачами. В течение ночи были убиты две или три тысячи человек. Впрочем, некоторые специалисты полагают, что жертв значительно больше. Колиньи был убит. К нему, раненому, ворвались в дом и выбросили его с балкона, предварительно ударив ножом или шпагой.
Наутро после Варфоломеевской ночи Екатерина вышла на улицы Парижа, выразила скорбь. Ничего принципиально важного она не сказала. Утверждала, что гугеноты сами во всем виноваты: не надо было требовать суда над теми, кто покушался на Колиньи. Бесчинства творила возбужденная толпа. Порядок уже наведен.
А погромы прокатились и по другим крупным французским городам: Орлеану, Труа, Руану, Тулузе, Бордо. Время диспутов кончилось. Теперь все решала кровь.
