– Ни х*я себе!
Полосатая майка зашевелилась на полу:
– Убью!.. – прогремел утробный бас.
– Извините. Вы нас неправильно поняли. Мы не хотим причинять вам вред. Нам нужно только узнать…
– Это призраки! Колян, – выговорил мужчина в черной майке вполне будничным тоном.
– Кто-кто? – Эол подался вперед.
– Моя тетка рассказывала, – продолжил тот, – а она была ведьмой – это все знали… Она один раз… Председатель как-то… садись, Колян, – он крепко взял бутылку жилистой рукой и налил по пол стакана. – Держи.
Полосатый вернулся, держась за лоб. Из-под желтых пальцев сочилась кровь. Он уселся на свой стул, повернулся к Эолу и погрозил кулаком:
– Пшли вон! Привидений только тут не хватало.
– Не смотри на них – они и исчезнут. Дык, бабка моя заколдовала… и куры у председателя неделю не неслись!.. Во как!.. Ее сам деревенский поп боялся! Я тогда еще пацаном был. То дед как раз умер – в тюрьме сидел за плен в войну… Сослали его чекисты лес валить… Во раньше времена были!
– Сталин всех вот так держал!.. – полосатый сжал кулак и стукнул по столу.
– А сейчас, что? Бардак кругом! Олигархи сраные все разворовали!.. Фашисты прут!..
– Сталина бы сейчас сюда – он бы навел порядок!
– Да-а. Вот тогда жили. Вот та-ак! – мужчина в черной майке сжал кулак.
– Гитлера победили! А сейчас – все уперли в Европы сраные!
– К стенке – и дело с концом!
– Да! – черная майка посмотрел на Эола и Анни.
– Вы продолжайте-продолжайте, – сказал Эол.
– Они не уходят, – полосатый показал пальцем на незваных гостей. – Пшли вон! Христом богом!.. Сатана!.. – он замахал руками и запел: – Ма-ать свя-атая Ру-усь!..
– …У-усь!.. – завыл второй.
Полосатый насупился, стукнул по столу, вскочил и завопил:
– Господа офицеры!.. По натянутым нервам!.. Я аккордами веры!.. Эту песню пою… Тем, кто бросив карьеру… Живота не жалея… Свою грудь подставляет… За Россию свою!..
– Простите, а как понимать: «Живота не жалея»?
– Из песни слов не выкинешь, призрак. За Русь!..
– За Русь!..
Они бряцнули стаканами так, что те чуть не лопнули. Мужчины залпом выпили, стукнули пустыми стаканами по столу и принялись жевать хлеб с колбасой, прикусывая луком, отгрызая куски зелени, словно это было мясо на костях животного, которого они только что убили голыми руками.
Анни закашлялась сдавленным смехом. Она согнулась пополам и потащила Эола за собой:
– Идем. Не будем им мешать…
Они просочились сквозь входную дверь и оказались в темном коридоре, прямо перед раскрывшей рот полной женщиной с сумками.
