Люба не избежала шока, обычного для русских, впервые попадающих на запад. Шока от уровня бытовой культуры. Она восхищалась цветами в горшочках в чистых подъездах жилых домов, входными дверьми из лакированного дерева и стекла. С ней приветливо здоровались в лифте незнакомые люди, и за три месяца, проведенные в Германии, ей никто ни разу не нахамил.
А когда она вернулась в Ангарск, то в первую же ночь не смогла сомкнуть глаз. Местные подростки до трех часов утра орали и жгли прямо под ее окнами костер, разломав на дрова последнюю во всем дворе скамейку. Что им были Любины просьбы пожалеть людей, которым завтра на работу, и ни в чем не повинную скамейку! А кроме нее, никто из соседей не решился призвать охламонов к совести…
Остро пожалев бабушку, Ника прервала чтение и поспешила на кухню. Любовь Эмильевна мыла вазу — с орнаментом, как будто скопированным из учебника по первобытному искусству.
— Вот, полюбуйся, Никуся. Это чудо вчера целый день возле нашего дома валялось. Никто не подобрал, а я польстилась: ничего подобного раньше не встречала!
Ника засмотрелась на воду, текущую из крана и упруго окатывающую бок вазы. Потом чмокнула Любовь Эмильевну в темечко, вернулась к себе и снова взялась за чтение.
Сейчас, перемывая посуду после завтрака, я воспроизвел в памяти наш последний диалог:
— Ты опять подошла к тому, о чем спорила когда-то со своим третьим мужем, — сказал я.
— О чем это я с ним спорила? — Люба посмотрела на меня подозрительно.
— О ваших философских пристрастиях, — успокоил ее я. — Ты ведь, помнится, недолюбливала Конфуция…
— Ну и при чем тут Конфуций, когда я рассказываю, как оплакивала последнюю скамейку в нашем дворе? — не поняла меня Люба.
— Очень даже при чем, — ответил я. — К сожалению, большинство людей пока не может жить без строгих законов. Получив свободу, они немедленно впадут в свинство — именно об этом говорил Конфуций. И именно это свинство мы и наблюдаем сейчас по всей нашей стране. То, что произошло в твоем дворе, — еще одно маленькое доказательство того, что Конфуций до сих пор актуален, хоть я и не являюсь большим его поклонником.
…Вот что значит столько лет проработать школьным учителем! Никогда не могу обойтись без нравоучений, даже в разговорах с Любой. Расстроенный воспоминанием о нашей беседе, я продолжал мыть посуду. Мыть теперь приходится дольше — вода в мое новое жилище поступает тоненькой струйкой. Я смотрел, как она течет, эффектно закручиваясь против часовой стрелки…
