— Не закоренелый… — с трудом выдавил из себя Монахович.
— Ну вот! — обрадовался Лихонос. — И, надеюсь, вы намерены встать на твердый путь исправления?
— Намерен… — прошептал Монахович.
— Вот хорошо… А профбюро со своей стороны идет вам навстречу. Тут вот полгода назад вы заявление подавали… Насчет отпуска на день без сохранения — отнести кошку к ветеринару на укол, чтоб кота не просила. Так? Пожалуйста! Отпускаем на весь день! Но чтоб уже — без этих, без эксцессов…
Проходили дни, и печальное происшествие на стадионе понемногу стало забываться. Один только товаровед Иван Тимофеев, встречая Монаховича, сообщнически подмигивал:
— Ну как — на стадион ходишь? Чекушку на двоих сообразим? Хо-хо! Прикидывайся! Знаем!..
Но через две недели в облпотребсоюзовской стенной газете появилась статья Лихоноса «Об итогах работы профсоюза на ближайший отчетный период». После цифр, показывающих, сколько проведено собраний и докладов, Монахович с ужасом прочитал:
«В ряду мероприятий достойно внимания, например, мероприятие по перевоспитанию счетовода Монаховича А. С., снискавшего печальную известность хулиганскими выходками в трезвом виде во внеслужебное время. Под влиянием коллектива он встал на твердый путь исправления. Идя навстречу его потребностям, профбюро ходатайствовало перед администрацией о предоставлении А. С. Монаховичу отпуска на полный день для посещения ветеринара…»
После этого многие сотрудники облпотребсоюза стали разговаривать с Монаховичем мягким предупредительным тоном, каким разговаривают с тяжелобольными, сумасшедшими или морально неустойчивыми. Легкомысленные счетные девицы, завидев его, переставали хохотать и сплетничать, а Монахович, проходя, опускал голову, подозревая, что речь шла именно о нем. Он похудел и побледнел.
Еще через две недели, отчитываясь на общем профсоюзном собрании, Лихонос нашел глазами Монаховича, примостившегося в самом дальнем уголке зала заседаний, и устремил на него указующий перст:
— Вот, к примеру, возьмем счетовода Монаховича! Видите — любо взглянуть, человеком стал! А между прочим, чего греха таить, поступали к нам сигналы из органов насчет недостойного его поведения в общественных местах…
Все присутствовавшие в зале с любопытством и недоумением оглянулись на счетовода, ставшего человеком.
— Вы, Монахович, не смущайтесь! — продолжал Лихонос. — Дело прошлое. Так вот, товарищ Монахович все осознал, исправился. И профбюро, идя навстречу его потребностям, с согласия администрации отпустило его на полный рабочий день в ветлечебницу… Что за смех, товарищи! Смешного тут ничего нет! У каждого могут появиться дела у ветеринара!.. Считаю смех неуместным! Далее…
