5
В период становления новой русской поэзии перед Ломоносовым с большой остротой вставали важнейшие проблемы русского языка и стиля. Прежде всего возникал вопрос об отношении нового литературного языка к старому книжному, основой которого служил язык церковнославянский. Ломоносов решал эту задачу применительно к различным родам литературы или жанрам. Он предложил теорию «трех штилей», изложив ее в «Предисловии о пользе книг церьковных в российском языке», открывавшем первый том собрания его сочинений, изданный в 1757 году Московским университетом.
Учение о «трех штилях» не было изобретением Ломоносова. Оно восходило к античным источникам и было хорошо известно риторикам XVII века. Ломоносов разработал это учение применительно к историческим условиям русского литературного языка. Он требовал «рассудительного употребления» средств языка в различных жанрах, сообразно с наиболее приемлемым для них «штилем». Он выделил «высокий штиль» – насыщенный книжными речениями, однако всем грамотным «вразумительными и не весьма обветшалыми». «Средний штиль» – состоящий из «речений больше в российском языке употребительных» и допускавший «некоторые речения славенские» и отчасти простонародные. «Низкий штиль», со средним смешиваясь, от общеупотребительных церковнославянских слов и вовсе удаляется. «Высокий штиль» приличествует употреблять при сочинении героических поэм, торжественных од и «прозаичных речей о важных материях». «Средний» пригоден для стихотворных дружеских посланий, элегий, эклог, сатиры, театральных сочинений, «к живому представлению действия». «Низкий» допустим в комедиях, баснях, эпиграммах, в песне и дружеских письмах в прозе.
Отдавая должное выразительности старого книжного языка, Ломоносов ограничивал применение «славенщизны», предостерегая от чрезмерного ее употребления, чтобы «слог не казался надутым». Сохраняя действенные элементы книжного языка, Ломоносов открывал дорогу просторечию не только в «низком» и «среднем» стилях, но допуская его и в «высоком». Он обращал внимание на стилистическую окраску слова и его восприятие. «Низкое» по своему значению слово принадлежало к «высокому штилю», коль скоро оно относилось к церковнославянизмам и не утратило отблеска своего происхождения. А его простонародный синоним отходил к «низкому штилю». Уменье пользоваться различными стилистическими оттенками при почти одном и том же значении слова («глас» и «голос», «хлад» и «холод» и т. д.) придавало гибкость и выразительное разнообразие литературной речи и поэзии.
