– Я женился, чтобы забыть тебя. Но у меня ничего не получилось.
– Эта сказка без конца – начинай сначала.
– Что мне сделать, чтобы ты поверила?
Аня в ярости взглянула на Соболева и сжала кулаки.
– Оставь меня! Навсегда!
– Ты правда этого хочешь? – негромко спросил он.
– Да.
– Хорошо.
Егор ступил на мостик, ведущий через овраг. Дно оврага было усыпано острыми сухими ветками, которые свезли сюда еще лет пять назад. Затем, ни слова больше не говоря, по-звериному ловко, одним прыжком, он вскочил на перила моста. Они затрещали под его весом, заходили ходуном, и Егору пришлось взмахнуть руками, чтобы удержать равновесие.
– Круто! – восхищенно выдохнул Алешка.
Анна шагнула на мостик.
– Егор, слезай! Немедленно слезай!
– Только если ты простишь меня, – сказал он с легкой улыбкой.
Перила снова зашатались и затрещали, и Егор едва не полетел в овраг, но снова сумел удержать равновесие.
– Я прощаю! – испуганно крикнула Анна. – Прощаю!
Егор так же ловко спрыгнул с перил. Анна шагнула к нему.
– Идиот! – с досадой сказала она. – Тупица! По-твоему, это шутки?
Она ударила его в грудь кулачками. Егор поймал ее руки и, нежно держа их за запястья, поднес к губам. Но Аня резко вырвалась.
– Ты шантажировал меня, – сказала она.
– Да, – Егор улыбнулся. – Но ведь это сработало.
Анна отвела от него взгляд.
– Алеша! Идем!
Мальчик подошел к ней, она взяла его за руку и повела по мостку прочь. Алешка обернулся и посмотрел на Соболева со смесью неприязни и восхищения.
Егор улыбнулся и помахал ему рукой.
20
Ким почти весь день провалялся со страшной головной болью. Такое с ним изредка случалось после одной довольно серьезной травмы, полученной во время армейской службы. Не помогли ни цитрамон, ни ибупрофен, которые мать разыскала в домашней аптечке. Холодный компресс тоже оказался бессилен. Боль утихла лишь к вечеру, когда поселок стали затягивать туманные сумерки.
Почувствовав, что боль уходит, оставляя после себя неприятную тяжесть в левой части лба, Виктор поднялся с кровати. Мать он звать не стал. Оделся, причесался. Осмотрел в зеркале свое припухшее от долгого лежания и бледное от болевых спазмов лицо. Решил, что выглядит нормально. После чего вышел на кухню.
Мать сидела за столом с незнакомым мужчиной. Ким видел только его сутуловатую спину, обтянутую серым драпом пиджака, и темные, редкие на затылке волосы.
– Витя! – мать быстро поднялась из-за стола и двинулась навстречу Киму. Движения у нее были порывистые, торопливые. – Я думала, ты еще лежишь!
