Ася заметно изменилась в лице; та, кого она принимала за учительницу, спросила:
— Чего же ты испугалась? И как это ты очутилась у нас?
— Добрая фея привела.
— Кто?
— Большевичка одна. Хитрая. Как и все они, понимаете? — Черные глаза Аси вдруг сердито блеснули. — Вы чему смеетесь? Истинная правда! Вела меня сюда, а про интернат ни словечка. Зубы заговаривала.
— В интернате у нас все переполнено, глупая. Попросишься, не возьмут. А ты что? Ты в семье живешь или как?
Асина собеседница беспокойно оглянулась на дверь, было видно, что она не располагала свободным временем. Однако присела, выслушала Асины жалобы, затем сказала:
— Глупенькая… Бояться тут нечего. Для чего же сейчас так спешно создают детские дома? Чтобы всех вас сохранить. — Улыбка тронула губы говорившей. — Тоже большевистская хитрость.
Женщина немного помолчала, а потом осторожно спросила:
— Так кто же эта посторонняя женщина, что ради тебя пришла к нам?
— Так одна… Дедусенко… — Ася выложила все, что знала про Татьяну Филипповну. Последние слова произнесла, осуждающе поджав губы. — Не только шить умеет, но и командовать. И сказки рассказывать, когда ее не просят.
— Очень хорошо.
— Ничего хорошего.
— Но ты все-таки дождешься ее, не сбежишь? Или струсила, признавайся…
— Может, и струсила, а дождусь. Не обманщица.
— Я и вижу, что не обманщица. Только в форточку больше не лезь. А Татьяне Филипповне передай, чтобы сразу шла ко мне. Пусть войдет в приемную и скажет, что ее звала Надежда Константиновна.
— Кто? Ладно. Передам.
Уже в дверях Надежда Константиновна сказала:
— И не грусти. Никто тебя насильно не схватит.
— Пусть хватают. Мне все равно.
— Уж и все равно! Почему же нам, взрослым, не все равно, что с тобой станет? Ну-ну, не вешай носа! Будет невмоготу — прибежишь. Запомнишь к кому?
— К Надежде Константиновне.
11. Декрет, подписанный Лениным
В кабинете Надежды Константиновны Крупской, как и в других комнатах Наркомпроса, бросалось в глаза характерное для того времени сочетание так называемых «остатков былой роскоши» с суровыми вкусами новых хозяев. Стильный диван для посетителей и донельзя скромное убранство письменного стола. Массивный, черного дерева стол, примыкающий к письменному, предназначенный для того, чтобы вокруг него рассаживались участники небольших совещаний, и облезлые венские стулья, обступившие этот стол. Великолепно отделанные стены и два небольших, воспроизведенных типографским способом портрета в простеньких рамках: Маркс и Энгельс.
