Прозвище, которым в сердцах наградила ее мать, не осталось незамеченным Симоной, пока та сражалась со складками платья, пытаясь снять его через голову и окончательно запутавшись.
— Этим платьям место в музее. Я выгляжу в них совершенной дурочкой, — выпалила она.
«А ведь это правда», — с удивлением подумала Франсуаза.
Они были хрупкими женщинами — она сама, мадам Габриэль и Симона. Поэтому им приходилось прилагать больше усилий при выборе своих нарядов. Тем не менее мужчины предпочитали маленьких женщин. С такими женщинами мужчины чувствовали себя выше, сильнее. Впрочем, большинство мужчин — создания крайне импульсивные, требующие моментального удовольствия — не отдавали себе в этом отчета. Но Франсуаза была истинной дочерью мадам Габриэль и, подобно ей, могла уловить запах розы еще до того, как будет посажено семя. Certainement[17], она была достойным отпрыском хитрой и коварной мадам Габриэль. Женщины, которая приручала королей. Идола своего времени. И таковой же была и она, Франсуаза д'Оноре — во всяком случае, пока ей удастся сохранять свою молодость.
Задумавшись о неизбежной старости, она повертела в руках веер, похлопала себя по щеке и швырнула его через всю комнату. Таким женщинам, как она, старость давалась нелегко. В тридцать лет опасность ступить на путь, ведущий вниз, возрастала. Из шкатулки она вынула нитку жемчугов и примерила их на шею, а потом приложила к волосам. Прищурившись, она рассматривала пару сережек, а затем показала их Симоне.
— Дешевый подарок от дешевого мужчины. Болван решил, что я не отличу стекло от добытых на руднике бриллиантов. — Она небрежно уронила сережки в коробочку со шпильками и булавками для волос.
Симона вытащила сережки и приложила их к мочкам ушей. — О, поп, поп, нет, ни в коем случае! — воскликнула Франсуаза. — Дурной вкус — это погибель для женщины. — Она порылась в своей сокровищнице и извлекла на свет божий ограненный изумрудно-зеленый бриллиант в десять карат. — А вот это подарок твоего отца.
При упоминании графа Мирфендереску, баварца, причинившего ей невыносимые страдания, в глазах у нее появился стальной блеск. Когда он сбежал от нее с какой-то мерзкой гризеткой, занимающей к тому же низкое положение, в течение всех девяти месяцев беременности Франсуаза искала утешения на «Серальо». И хотя он представлялся графом, на самом деле был простым парфюмером и сумел покорить ее тем, что доводил до безудержного оргазма всякий раз, когда откупоривал один из своих флакончиков с духами. После того как она потеряла его, своего
