После этого еще несколько дней соболи не шли в ловушки. Охотники ходили по сопкам и распадкам, переставляли ловушки, но все равно не было добычи.
Однажды вечером, когда охотники сидели в балагане и печально думали о своей неудаче, кто-то стал спускаться по сопке к балагану. Охотники подняли головы, видят: входит к ним седовласый старец. Вошел старец, прошел к лежанке, присел. «Ух-ух-у-у-у, — перевел он дыхание. — Вижу, что вас мучает неудача. Жалко вас — вы так стараетесь, а добыча не идет в ловушки».
Поняли охотники: к ним явился сам Тайхнгад, со-творитель живого на земле.
Старец сказал: «С завтрашнего дня соболь пойдет в ваши ловушки. Вы ловите соболей, а я буду снимать шкурки, сушить». Охотники не знают, как отблагодарить. Покормили охотники гостя, легли спать. Ымхи подумал: «Хоть бы двадцать соболей послал в мои ловушки. Столько соболей, пожалуй, хватит на юскинд». Подумал так ымхи и уснул с этой мыслью.
Младший ахмалк подумал: «Мне бы поймать хоть двадцать пять соболей. Тогда мои отец-мать скажут, что я добытчик». Подумал так младший ахмалк и уснул.
А старший ахмалк подумал: «Знать, я наделен счастьем, раз сам Тайхнгад пришел ко мне в гости. Сделай так, чтобы мои ловушки всегда были полны добычи». Подумал так ахмалк и уснул с этой мыслью.
Утром охотники проснулись рано и пошли проверять ловушки. Увидели: в каждой ловушке сидит соболь.
Ымхи подумал: «Надо снять ловушки. Если так будет ловиться, не успеем обработать шкурки». Так же подумал и младший ахмалк.
А старший подумал: «Вон как ловится соболь. Хорошо, что я поставил столько ловушек». Снова зарядил ахмалк свои ловушки. А добычу в мешках таскал к балагану несколько дней подряд.
Пока он таскал соболей в мешках, во всех его ловушках оказалась новая добыча.
Старик тогда сказал: «Не надо так торопиться, я не успеваю обрабатывать шкурки, и они портятся».
Ахмалк ничего не сказал. Но и ловушки не снял. И накопилось соболей так много, что негде их хранить.
Старик опять говорит: «Не надо ловить так много священных зверей — ведь и они портятся».
Ахмалк подумал: «Старик только мешает мне охотиться. Надо избавиться от него». Он знал: Тайхнгад не любит, когда костер складывают из пихты: пихта, разгораясь, трещит так, что на все живое находит страх.
Ахмалк незаметно срубил пихту, незаметно положил в костер. Костер вспыхнул, затрещал. «Тзх-тэх-тэх!» — трещит огонь. «Ыйк-ыйк-ыйк!» — вздрагивает Тайхнгад. Потом старец молча надел шапку и вышел из балагана.
