2
На часах было шесть тридцать, когда он подъехал к участку, расположенному сразу за городком Оукхилл в округе Мендип. Это была современная застройка примерно двадцатилетней давности с широкой дорогой, упиравшейся в тупик, и обширными зарослями лавра и тиса у подножия холма. А вот дом его удивил. Он ожидал увидеть нечто, стоящее особняком, с садом, глицинией под окнами и вензелями «викарий» на каменных воротах. Вместо этого перед ним оказался дом на две семьи с битумной подъездной дорожкой, декоративными трубами и оконными переплетами из поливинила. Он заглушил мотор. Всякий раз перед встречей с жертвами он холодел. Он было решил не подходить к дому. Не стучать. Развернуться и уехать.
Дверь ему открыла оэсэсница, офицер по связям с семьей, приставленная к Брэдли. Видимо, из-за своего высокого роста эта тридцатилетняя женщина с коротко остриженными блестящими волосами ходила в туфлях без каблука, выглядывавших из-под мешковатых брючин, и постоянно пригибала голову, словно опасалась задеть потолок.
— Я им сказала, из какого вы подразделения. — Она отступила на шаг, пропуская его в прихожую. — Не хотелось их пугать, но они должны знать, что мы настроены серьезно. И еще предупредила, что новостей у вас пока нет. Что вы просто хотите задать несколько вопросов.
— Как они?
— А вы как думаете?
Он передернул плечами.
— Ну да. Глупый вопрос.
Она закрыла дверь и окинула Кэффри долгим оценивающим взглядом.
— Я про вас слышала. Кое-что знаю.
В доме было тепло, поэтому он снял пальто. Он не спросил, что именно она про него слышала, хорошее или плохое. Определенный тип женщин нагонял на него тоску, а его репутация тянулась за ним шлейфом из Лондона в западные графства. Отчасти не этим ли объяснялось его одиночество? И эти его бессмысленные планы на вечер с розыгрышем мясных блюд и полицейскими викторинами в пабе?
— Где они?
— На кухне. — Она ногой подсунула под дверь коврик от сквозняков. День выдался холодный. Мягко говоря. — Но сначала пройдемте сюда. Я вам покажу фотографии.
Оэсэсница провела его в боковую комнату с полузадернутыми шторами. Мебель качественная, но видавшая виды: пианино темного дерева у стены, телевизор в проеме шкафа с инкрустацией по дереву, два обшарпанных дивана, покрытых чем-то вроде старых, сшитых вместе домотканых ковриков в стиле племени навахо. Все это: коврики, стены, мебель — за многие годы обветшало, чему явно поспособствовали дети и домашние животные. На одном из диванов возлежали две собаки — черно-белая колли и спаниель. Обе подняли головы и уставились на Кэффри. Еще две пары оценивающих глаз, желающих знать, за каким чертом он сюда пожаловал.
