Должно быть, у «душевно нездоровых» людей есть что-то, что влечет к ним других душевно нездоровых, потому что Макс с самого начала «унюхал» мои самые низкие мысли и тайны, хотя я в отличие от него не был так «откровенно и вызывающе» очарован людьми, перешагнувшими границу.
К насчастью, на свете есть люди, которые по-настоящему «злы». Или, быть может, их лучше назвать «испорченными»? Иногда в жизни приходится сталкиваться с такими людьми, и не факт еще, что после этой встречи останешься в живых.
Я понятия не имел, какое у Макса было детство. Он никогда об этом не рассказывал, словно никогда не был ребенком.
Зато он с удовольствием говорил об охоте и убое скота. Он мог произнести слово «мясо» так, что перед глазами тотчас вставали освежеванные, блестящие, неподвижные туши мертвых животных.
Макс рассказывал мне об одном князе, жившем в древней Персии — наверняка он сам его и выдумал, — который любил под пение и игру кастратов разложить свой гарем на освежеванных тушах животных, подстреленных на охоте и еще испускавших пар.
Он также показал мне точку на шее, куда, по его словам, можно особенным образом, сильно и быстро ткнуть пальцем, чтобы человек тотчас умер.
Он обладал интереснейшими познаниями в области фармацевтики и различных ядов, основал «клуб почитателей смерти», члены которого иногда занимались тем, что чуть ли не душили самих себя. Я понял, что меня тоже будут рады видеть в этом клубе — скорее, в качестве ученика. Интересно, может быть, Макс испытывал ко мне романтическое влечение с гомосексуальным оттенком, которое внушало мне неприязнь — не потому, что я принципиальный противник гомосексуализма, а просто потому, что меня самого к нему не влекло; я понимал, что Макса следует рассматривать как случай из клинической психиатрии.
Мне часто хотелось вернуть время назад и сделать так, чтобы мы никогда не встречались. Он мог внушить человеку мысль о том, что общепринятые правила морали и нравственности придуманы лишь затем, чтобы люди, которые сами не осмеливаются подумать, выполняли в этой жизни роль пешек. Человек, обладающий мужеством, по словам Макса, стоит в стороне от толпы и переступает все эти правила и границы, — разумеется, так, что никто его при этом не видит.
Он говорил мне: «Иногда на пути великих свершений стоит малодушие. Вот как, например, в твоем случае, Рагнар. Хотя люди предпочитают называть это „моралью“».
Он знал одну охотничью избушку и позвал меня туда, когда мы были в увольнении. Но я просто-напросто не решился идти с ним, ведь кто знает, какие границы он захотел бы перешагнуть, оказавшись там?
