Тут уж можно было предполагать увереннее: испытывают, пробуют ракеты, — стало быть, полигон. Казах-моторист, очевидно, прав. Улучив момент, Савушкин осторожно поинтересовался у Зыкова;
— Он кто такой, твой дружок? Откуда?
— Из Алма-Аты. Атыбай Сагнаев. Грамотный парень. Медаль имел «За боевые заслуги».
— Стало быть, земляк — тоже из Казахстана. А как человек, спрашиваю, он, дюжий?
— Да вроде подходящий парень.
— Ты держи его поближе. Сгодится.
Понимал Савушкин, не в пример этим пацанам сразу же понял, что назад им всем дороги отсюда не будет. Немцы не дураки, чтобы выпустить ах живыми с такого секретного полигона. Стало быть, остается только одно — бежать. И бежать группой, с надежными проверенными ребятами. Одному не пробиться.
Савушкина назначили десятником — чем-то он приглянулся эсэсовскому шарфюреру, На утреннем построении тот, отсчитав очередную десятку, хлопнул Савушкина по плечу: «Лайтер, бригадир!» Потом сорвал с его головы шапку-маломерку, заменил ее на более приличную, подходящую, которую тоже бесцеремонно сдернул с кого-то из пленных. Полюбовался, показал большой палец и пошел дальше.
Спервоначалу Савушкин расстроился из-за этого своего «повышения», но поразмыслив, решил, что оно, пожалуй, и к лучшему: сподручнее будет готовить к побегу всю десятку. Но делать это следовало очень осторожно, исподволь, осмотрительно до мелочей. И главное — без спешки.
Как-то вечером Ванюшка Зыков вернулся из очередной «разведвылазки»: он довольно успешно умудрялся шастать по лагерю, успел побывать даже в дальних бараках, завел знакомство с каким-то ефрейтором из комендатуры, пользуясь своим школьным знанием немецкого.
— А я у итальянцев гостил, — похвастался Зыков. — Вот сигаретку дали. Знаете, как наше место называется? Полигон «Хайделагер». Чудные они, ей-богу. Лопочут: «Альпино, альпино».
— «Альпино»? — удивился Савушкин. Он сразу вспомнил январь сорок третьего, когда в наступлении под Ростовом наши пачками брали в плен обмороженных, завшивленных итальянцев. Они все были «альпино» — из Альпийского корпуса. Значит, остальные, выходит, попали сюда. Ну дела… — Что они тебе там талдычили?
— Да плохо я их понимаю… — развел руками Зыков. — Так, по-немецки с пятого на десятое и они, и я. Вроде бы забирают их отсюда. Опять служить к Муссолини. Чертовщина какая-то творится у них в Италии — не поймешь. Половину союзники освободили, а половина страны — у фашистов.
— Повезло этим «альпино», — сказал старшина. — Тут бы им всем капут.
