Поговорили, вспомнили опять Александровку: ловко она тогда фрицев надула, немец — командир танка чуть не весь вылез из башни, кулаками размахивал от досады! А как отбомбилась полусотками! У этого хваленого «тигра» башню набок вывернуло. Он-то, генерал, не помнит, когда привезла его в Белгород (к тому времени уже без сознания был), а она помнит, как ругалась с бензозаправщиками — не хотели заправлять, и точка. Чужая, мол. И как потом ночью летела с ним до самой Тулы, где его сразу отправили в госпиталь, в операционную…
Вспоминали, посмеивались, а ведь тогда не до смеху было. Странно все-таки на войне получается: умираешь — плачешь от страха; выживешь — сам же потом смеешься над этими страхами.
— Это верно… — задумчиво сказал генерал. — Страх очищается смехом. Больше того, именно смех убивает страх, я в этом не раз убеждался…
Вошел адъютант с подносом. Увидав Ефросиньины старшинские погоны, новенькие ордена на груди, изумленно остановился. Задрожал поднос, опасливо звякнули стаканы.
— Извините, товарищ старшина… Я не хотел вас обидеть, честное слово, не хотел! Нехорошо получилось…
— Да ладно, чего уж там! — рассмеялась Ефросинья. — Не переживайте, лейтенант. Я зла не держу.
За чаем она рассказала, какая у нее после госпиталя неувязка получилась. Вроде бы хорошее дело — отпуск предоставили, а ехать некуда.
— Так чего же ты хочешь? — спросил генерал.
— Хотела было на недельку мужа проведать… Он капитан, комбат, где-то неподалеку воюет на нашем же фронте.
Да вот беда, где он теперь, в каком месте? Адрес-то полевой почты у меня есть…
— Ну это мы сейчас уточним. — Генерал снял трубку и велел адъютанту срочно выяснить, где сейчас дислоцируется стрелковый батальон капитана Вахромеева, полевая почта такая-то. Потом подумал и добавил: — Передайте полковнику Макарову, чтобы через час обеспечил для старшины Просековой хорошую офицерскую шинель. Да, да, сорок шестого размера, рост второй.
Закурив папиросу, генерал, как бы между прочим, объяснил Ефросинье, что ей теперь в свою часть вряд ли удастся вернуться: армия, в которой она служила, переброшена на другой фронт. Собственно, для нее так даже лучше — все-таки муж будет поблизости. Ну а что касается ее служебного назначения, то это не проблема, сразу после отпуска она будет направлена в авиационный полк фронтовой разведки — там такие опытные летчики очень нужны. Если она сама, конечно, не возражает.
Ефросинья слушала, прикидывала: вроде все правильно говорит генерал. Разумно — нечего возразить. А все-таки немножко странно разговор этот выглядит, оказывается, генерал, к которому она попала просто по чистейшей случайности, все может решать с ходу, да еще в таких масштабах… Она прижмурилась и решилась наконец задать вопрос, который давно уже беспокоил ее.
