- Жаль Стимо... Он был сильным парнем.
- А Ворон попадал стрелой в кольцо за пятьдесят шагов... Касс, он...
Волны стадом разъяренных быков ринулись на корму "Тигрицы", тараня ее крутыми лбами; борт треснул под их напором, холодная вода хлынула в трюм. Корабль заскрипел, застонал, словно зверь, получивший смертельную рану. Вновь послышались вопли гребцов - запертые на нижней палубе, они не знали, велик ли причиненный судну урон, но могли предполагать самое худшее.
Капитан пробормотал проклятье: "Тигрицу" завертело на гребне волны, рукоятка рулевого весла вырвалась из его пальцев и ударила Шугу в грудь. Кормчий бессильно обвис в веревочной петле, хрипя:
- Держи... держи ее... иначе... всем конец! Против волны... держи против волны... О, мои ребра! Прах и пепел... якорь в глотку... вонючая кровь Нергала... ослиное дерьмо...
Он принялся ругаться, но его скрюченные пальцы уже легли рядом с широкими ладонями капитана. Вздрогнув, галера свалилась вниз, в водяную пропасть. Снегопад прекратился, но жуткий пронзительный ветер гулял по палубе судна, валил его с боку на бок, натягивал канаты, перетряхивая вцепившихся в них людей точно бусины живого ожерелья.
- Харат! - крикнул капитан, и сильный голос его перекрыл завывание урагана. - Харат, Кром тебя раздери! Что ты видишь?
- ...иии - еее - гооо! - донеслось с носа. - Ниии - чеее - ооо! Тууу чиии! Всююю - дууу!
- Конец нам, - буркнул Шуга. Лицо его посерело, на ребрах вздулся огромный синяк, но рукоять весла кормчий держал твердо.
- Заткни пасть! - рявкнул капитан. - Не достанутся наши шкуры Нергалу!
- Это ты так говоришь, - кормчий через силу ухмыльнулся. - Ты силен, но Нергал сильнее... Отымет душу! Заявишься к нему призраком, и сапоги твои призрак, и кинжал... пинай и коли его, сколько влезет... он и не почешется, гадюка... только сунет в самое гнусное место в своей помойной яме...
- Боишься смерти, Шуга?
- А ты?
Капитан свирепо ощерился.
- Никто не живет вечно! Но за свою шкуру я спрошу хорошую цену!
- Спросить-то можно, вот только дадут ли ее... - Шуга вдруг закашлялся, захрипел и сплюнул на палубу кровью. - Здорово меня приложило, - пробормотал он. - Ребра сломаны... Ну, ничего, в нергаловой утробе станут как новенькие... - Кормчий с усилием вскинул голову, осмотрел страшное гневное море и небеса, где меж громадами темных облаков сверкали молнии, потом невесело скривился. - Не простая это буря, - донеслось до капитана, - не простая, клянусь своими ребрами! Теми, что еще уцелели!
