Это было в стране, которая называлась СССР, где возникла «историческая общность – советский народ» и этот самый народ строил коммунистическое завтра. Но это для парадов и лозунгов, а на самом деле эту страну населяло население, о чем горько шутил Жванецкий: народ у нас замечательный, а вот население – вечно всем недовольно.
У Алексея Цветкова есть стихотворение «То не ветер», где он говорит о детях, которые всю жизнь болели, лежали в больнице и почти ничего не видели – ни степи, ни леса. Мальчик Коля хвастается, что, когда он был ходячий, видел жука и «лошадь, говорит, большая / как слон». Увидеть живого слона эти дети имели еще меньше шансов, чем жука или лошадь, а неизвестное невозможно объяснить, сравнив с неизвестным. Но дело в том, что видеть слона и не нужно – это символ самого большого существа на свете. Вот и СССР для сегодняшних молодых людей – а часто уже и не слишком молодых, тридцатилетних, – это такой умытый слон, нечто большое и чистое. И они совсем не представляют себе и не очень интересуются, как же там жили люди – это самое население. Образ этой страны сегодня складывается из тех ярких переводных картинок (а что такое «переводная картинка», кто сегодня помнит?), которые сохранили для нашего времени советские кинофильмы. Советская пропаганда одержала крупную победу. Она оказалась самым долговечным институтом СССР. Как и дети у Цветкова, которые видели слона только на картинке, сегодняшние молодые люди представляют себе СССР по кинофильмам – нечто доброе, красивое и очень-очень большое, то есть великое. И они хотят быть к этому великому причастными.
Надо ли их разочаровывать? Надо ли говорить о нищей стране, зашоренных людях, которые, как шахтовые лошади, шли по кругу и неизбежно слепли. Вряд ли, вздыхая о самом большом слоне, сегодня кто-то думает о беспаспортных колхозниках с пенсией 15 рублей; о пустых прилавках и бесконечных очередях; о тех временах, когда поездка за границу была сродни манне небесной, а возможности отправить детей учиться в Гарвард не имел даже генсек; когда реклама «Покупайте книги в книжных магазинах» выглядела как откровенное издевательство; когда попытка открыть рот и сказать, что ты думаешь о нерушимом блоке коммунистов и беспартийных, была уголовно наказуема по 70-й или по 190-й; когда родное государство обирало, грабило и убивало своих граждан во имя высоких идеалов, но зато у советского народа было чувство глубокого удовлетворения и уверенность в завтрашнем дне.
