Или что?
А вот это он сейчас и увидит. Вестибюль метро встретил Пашку потоком теплого воздуха. Мальчик уже догадывался, о ком говорил оборотень, но перед внутренним взором все равно встал отталкивающий образ безумного звероподобного бомжа, лежащего у входа. Но тут же бесследно рассеялся.
Около турникетов дремал, положив тяжелую лохматую голову на передние лапы, большой, неопределенного окраса пес, на первый взгляд похожий на волка. Пашка осторожно подошел к нему поближе.
Неожиданно пес поднял голову, уставился на Пашку и тихо зарычал, не открывая пасти. Мальчик испуганно замер. Заметив это, пожилая дежурная у турникетов ободряюще улыбнулась Пашке:
— Идите, не бойтесь. Он не кусается. — И продолжила, обращаясь к псу: — Малыш, веди себя прилично! Даже не вздумай рычать.
Пес замолчал, поднялся на ноги и подошел к Пашке. Ростом он доставал Пашке до пояса.
«Он понял, что я оборотень. Понял по запаху и теперь меня загрызет».
Но пес, вместо того чтобы вцепиться, лишь деликатно обнюхал Пашкину руку, а потом лизнул ее.
— Извиняется. Ишь, хитрец, — с этими словами дежурная скрылась в своей стеклянной кабинке.
Пес сел на пол и внимательно посмотрел на Пашку. Глаза у него были грустные и очень умные.
— Я такой же, как они, но я не с ними. Я друг. Ты понял?
Пес медленно кивнул.
Паша побрел к эскалатору, периодически оглядываясь на сидящего Малыша. Тот проводил его долгим грустным взглядом.
Стоя на ступенях эскалатора, Пашка вновь и вновь прокручивал в памяти события прошедшего дня. Он не доверял Арчи. Слишком пронзительными и холодными были его льдистые глаза.
Как это ни странно, глаза пса Малыша показались ему гораздо более человечными.
— Сестренка, ты дома? Ау?
Никита, вернувшийся после двухдневной командировки, неуверенно топтался на пороге темной прихожей. В это время Анна обычно бывала дома — час ночи все-таки. Свет на кухне погашен, в ее комнате тоже. Когда сестра была дома, она всегда оставляла свет в прихожей. Что бы ни случилось.
Никита аккуратно поставил на пол рюкзак, прислушался. Из комнаты сестры доносились слабые звуки музыки.
Он тихонько толкнул дверь. Темно. Только светится голубым жидкокристаллический дисплей музыкального центра. Около него на полу темнеет скорчившаяся женская фигурка, обнявшая руками колени.
— Анна…
Никита протянул руку к выключателю.
— Лучше не надо… — отстраненный, далекий голос.
Он все-таки щелкнул выключателем, мягкий желтоватый свет залил комнату. Сестра в зеркальных очках в пол-лица и черном расклешенном мини-сарафанчике сидела на полу, привалившись к ножке стола, в обнимку с полупустой бутылкой «Джонни Уокера». Темные волосы спутались и неровными прядями падали на не в меру напудренное лицо.
