Но эти ампутированные страсти! Какая сила!
Нет никаких оснований оправдывать XX век. Как просить прощения за столетие, не сумевшее разобраться в своих истоках?
Нелепо.
Но даже маленькие деревеньки прибрежной части Вестерботтена не являются исключением. Ведь все мы в глубине души были гернгутерами[12]. Нелепо просить прощения за истоки сексуальности или стыдиться их. Еще в середине XVIII века, когда гернгутеры в Богемии собирались пожениться, молодую пару отводили в голубую комнату, и ее первый половой акт должен был происходить под наблюдением старосты прихода. Сам акт носил характер ритуала, как богослужение: жениху следовало сидеть на полу, вытянув ноги, а женщине — на нем верхом.
Так и должно было осуществляться лишение девственности, в присутствии старосты прихода, сидевшего на стуле у стены.
Что как не вожделение является сильнейшей движущей силой веры!
4
Дворец по-прежнему стоит на месте.
Неужели он действительно был дворцом страстей? Селитроварней[13], и по сегодняшний день сохранившей мифическое излучение? Магическим дворцом, служившим когда-то лабораторией, предназначенной для изучения более важной, чем радий, тайны — неужели он действительно был населен крысами? дворец?
Нет, едва ли.
В самом конце, после череды сводчатых коридоров, — проход к площади Сент-Клер, которая, посреди убожества и под аккомпанемент шуршания ног людей-крыс, выводила на простор. Перейдя площадь, ты попадал, предварительно миновав также временно открытую улицу Кюизин, в квартал нервнобольных, эпилептиков и истеричек, где этими распутными и грозными женщинами управлял знаменитый профессор Шарко. Особенно выделялись среди них те, эксперименты с которыми привлекали наибольший интерес, — женщины, именуемые истеричками, которые упорно стремились стать «звездами среди крыс» и, как утверждалось, использовали любую возможность, чтобы во время демонстраций и процедур профессора Шарко привлечь к себе внимание экстравагантными изгибаниями, «мостиками», разными акробатическими упражнениями и гортанными криками отчаяния, радости или облегчения. Именно эти театральные представления и должны были показать ранее скрытый путь в устрашающий и отпугивающий мир женственности и любви.
Прямо, как мы — дети из нашей деревушки, — думаю я иногда.
А удалось ли повзрослеть нам?
Джейн, которую тогда еще звали Жанна Луиза Бодон, вступила в этот Дворец женщин без боязни, помня о своей прежней жизни и полная решимости с радостью ампутировать память о ней.
