Так в представлении Джейн должно было выглядеть небо Просвещения, но то место, куда она вступила, было всего лишь небесным замком под названием Сальпетриер.
Больница Сальпетриер была действительно замком посреди Парижа — дворцом! — и в нем собирались женщины с помутившимся от любви рассудком. Среди них были и падшие, и постаревшие, и те, кто вот-вот должны были встретиться с любовью, но надломились в ожидании. Одно у них было общим: любовь когда-то играла для них важную роль, но они оказались обманутыми.
В больнице было 4500 коек, но на кровать могли рассчитывать далеко не все здешние заключенные. Население дворца значительно превышало эту цифру; он был главным образом предназначен для «защиты старости», но служил и неким пристанищем для «лишних». Сюда свозились брошенные женщины, у которых больше не было благодетелей или ангелов-хранителей; главные обитатели этого черного дворца в центре Парижа не были пожилыми и слабоумными. Старухи (исключительно женщины, поскольку мужчин сюда не допускали), конечно, составляли большинство, но пульсирующим загадочным сердцем дворца были не они. Джейн Авриль позднее напишет в своих воспоминаниях, что привилегированное место в этой юдоли печали занимали слывшие знаменитостями умственно отсталые, больные эпилепсией и истерички. Они составляли высшие, вожделенные слои этого трагикомического сборища из шести тысяч серых теней, которые с бормотанием, криком или рыданиями, медленно, подобно жабам, перемещались по грязным коридорам и комнатам, между метровой толщины стенами, или растерянными группками толпились на улице, в тесных внутренних двориках, — в абсолютно нейтральной в стилистическом отношении автобиографии Джейн Авриль слова вдруг обретают почти художественную экспрессию.
Сто лет назад.
Сюда заточили и Бланш, и Джейн, и остальных шесть тысяч живых теней, все еще считавших себя людьми.
Армии теней больше нет, но дворец по-прежнему на месте, со своими стенами и сводами, с библиотекой, в которой находится знаменитая картина, изображающая Шарко и Бланш во время сеанса. Картина! Знаменитая! Как ее только не толковали! Образ подавленной эротики! Священный Грааль пиетистского сладострастия! Символ беспомощности охваченной страстью женщины! Одиночество!
Или просто образ — манящий и холодный мертвенный образ неудавшейся экспедиции в глубь континента женщины и любви.
Дворец по-прежнему на месте.
Парижский дворец, теперь уже очищенный от того, что увидела Джейн Авриль, когда ее завели в этот населенный людьми-крысами Лабиринт. Образ
