– Смотри, не потеряй своё устройство. Для экскурсий это, может быть, и хорошее место, но жить тут я не хочу.
Просто следуя за толпой, они вышли за пределы огромной площадки, прошлись по улицам живописного старого города, а затем поднялись по ступеням огромного, ярко освещённого административного здания, увешанного, как и большинство зданий в городе, огромными знамёнами со свастиками. Доктор уверенно пошёл вверх по ступеням, Эйс шла сразу за ним. В открытые двери им было видно, что огромный зал уже был набит битком.
– Давай поднимемся на этаж выше, – сказал Доктор и направился к мраморной лестнице.
Им преградил путь капитан СС в чёрной униформе:
– Верхние уровни зарезервированы для представителей партии.
Доктор посмотрел на него. Затем вынул из кармана монокль, вставил его в глаз, и посмотрел ещё раз.
– Вы знаете, кто я такой? – прошептал он. – Вы в курсе, что я здесь по личному приглашению Фюрера?
Капитан отступил:
– Прошу прощения, герр?..
– Моё имя, как и сам мой визит, не должны разглашаться. Можете обращаться ко мне «герр Доктор». Проведите меня к моей ложе.
– Сию минуту, герр Доктор, – капитан СС повёл их вверх по лестнице, прокладывая им путь в толпе. Наверху он остановился: – Герр Доктор, не будете ли любезны сказать какая у вас ложа?
Доктор недоумённо посмотрел на него:
– Самая лучшая, разумеется.
Офицер провёл их по изогнутому коридору, устеленному красной дорожкой, и открыл дверь в ложу, в которой сидели пухлый невысокий мужчина в тёмном костюме и пышная блондинка в вечернем платье.
– Эта ложа занята, – сказал капитан СС. – Освободите её!
Все огни погасли. Затем один из прожекторов снова включился, выхватив из темноты блестящую стальную трибуну. Снова длительная пауза. Затем Адольф Гитлер взошёл на трибуну. Он стоял неподвижно, глядя поверх зрителей; его голубые глаза устремились в точку на далёком горизонте. Он стоял молча поразительно долго.
Внезапно он заговорил, тенором:
– Народ Германии...
Его речь, как и его голос, была невнятной, непоследовательной, размытой. Но постепенно голос набирал скорость и силу, словно пожар на ветру. И вот уже Гитлер просто вопил, обвиняя врагов Германии, огромный смутный международный заговор евреев, большевиков, и недочеловеков, желавших уничтожить величие их страны – величие, которое он восстановил. Он просил, он умолял, он угрожал, играя на эмоциях слушателей, как музыкант-виртуоз на знакомом инструменте.
Последний раз он крикнул: «Deutschland! Deutschland! Deutschland!», взметая в воздух кулак в такт словам, вздрагивая всем телом, как кабель, который пронизывает электрический ток, и всё закончилось. Аудитория взорвалась аплодисментами. Эйс вдруг обнаружила, что трясётся, а по её щёкам текут слёзы. В темноте она услышала голос Доктора:
