Хеммингс улыбнулся.
– «Как будто» допрашивают, – мягко сказал он. – Но насколько «как будто», вот в чём вопрос, – он говорил мягким, мечтательным шёпотом, словно в трансе. – Может быть, мне следует подвергнуть вас полной программе? Начать можно с порки. О, это будет в полном соответствии с инструкцией. Стандартное количество ударов в присутствии врача... на всякий случай. Даже официальные бланки будут заполнены, – он кивнул на стоявшую в углу ванну: – Водные процедуры обычно очень успешны. Погружаем голову и держим, пока лёгкие не готовы взорваться, затем вынимаем... и снова под воду... – он указал на крюк в потолке. – Или, к примеру, «карусель». Руки связываются за спиной, подвешиваем за запястья, и крутим туда-сюда. Последствия могут оказаться неизлечимыми. Некоторые потом никогда не могут больше выпрямиться.
Сделав глубокую затяжку, он посмотрел на горящий кончик сигареты:
– Даже простая сигарета, если её приложить к нужному месту...
Да он псих, – подумала Эйс, – настоящий извращенец, а я в его власти. Огромным усилием она подавила дрожь в голосе.
– Слушай, ты, садист. Это всё понарошку. Я не – повторяю – НЕ настоящая пленница. Ты слышал приказ герра Доктора. Если ты его нарушишь, или перестараешься, то очень, очень пожалеешь.
Хеммингс долго и глубоко вздохнул:
– Да. Да, конечно. Какая жалость. Может быть, в другой раз.
– Другое дело, – сказала Эйс. – Я вижу, что ты обожаешь свою работу, но надо держать себя в руках.
Он нагнулся к ней через стол, сверкая глазами:
– Но я не думаю, что мы можем выпустить тебя с допроса без единой царапины. Это было бы абсолютно неубедительно.
Хеммингс наотмашь ударил Эйс по лицу, и она упала со стула.
7. СОПРОТИВЛЕНИЕ
В кабинете на верхнем этаже Канцелярии в Новом Берлине Альберт Шпеер, главный архитектор Тысячелетнего Рейха, изучал подборку чертежей. Огромное окно давало вид на перестроенный город с широкими бульварами и колоссальной триумфальной аркой, гигантскими стадионами, административными зданиями и вокзалами. Большей части старого Берлина уже не было, и новый город своими колоссальностью и грандиозностью превосходил Рим и Афины времён их расцвета. Это был город с населением десять миллионов человек, он стоял во главе Германской Империи с её 140 миллионами граждан и бесчисленным множеством рабов.
Шпеер только что вернулся со встречи с самим Фюрером. Он демонстрировал ему проекты нового Дворца Фюрера, который должен был стать высшим достижением Нового Берлина. Он будет в сто пятьдесят раз больше, чем старая Канцелярия Бисмарка. Два миллиона квадратных метров общей площади этажей, восемь огромных приёмных залов, театр, обеденный зал с местами на тысячу человек. Но он всё ещё не был построен, и Фюрер был недоволен. Шпеер вздохнул. За последние пять лет они перестроили большую часть Берлина, и даже ресурсы Германской империи, опирающиеся на бесконечные запасы рабского труда, не могли сделать невозможное.
