— Вы же не хотите сказать, что это было сделано нарочно, с тайным, непостижимым простому смертному смыслом?
Доктор оглядела своего собеседника и неохотно продолжила:
— Виной некоторой пространности рассуждений то обстоятельство, что труды господина Фрейда, возможно, последняя попытка использовать философский подход в научной работе.
— Это не делает их интереснее, — отмахнулся коммерсант. — Я хотел спросить другое. Хотел узнать, не бывало ли у вас чего-нибудь похожего. Маллоу во сне вечно читает книгу, в которой слова видны только после того, как он их прочтет. Он слышит собственный голос, говорит, очень интересно, но никогда не помнит, что там было написано. Профессор по какой-то неизвестной причине любит собирать по ночам грибы, причем, удивительно неудобосказуемым образом. Наш маленький Фрейшнер всегда видит женщин. Мисс Дэрроу теряется где-то у моря, где, говорит, гигантские дюны и страшные шторма. Халло вообще не видит снов. А вы доктор? Бывали у вас какие-нибудь странные повторения?
Она молчала. Лицо ее было вежливым, холодным, отстраненным.
Коммерсант ждал ответа, пока не обнаружил, что затянувшееся молчание вогнало его в неловкость. Он вытряхнул погасшую трубку и стал смотреть в другую сторону. Тоже молча.
— В сущности, ерунда, — сказал он, наконец. — Не стоило нам с вами…
— Да. Наверное.
— Мы с вами какие-то антиподы.
— Что-то вроде этого, мистер Саммерс.
— Черт возьми, десять лет.
— Пятнадцать.
— Да?
— Да.
— Выходит, в этом году у нас что-то вроде юбилея, — он отсалютовал стаканом. — Пятнадцать лет, как вы меня ненавидите.
— Это вы меня ненавидите! — возмутилась доктор. — Правда… правда, если раньше вы делали это без всяких на то оснований, то теперь они появились. Ну что же, мистер Саммерс, можете ненавидеть меня в полное удовольствие.
— О.
— Да-да.
— Разрешаете?
— Разрешаю.
— Правильно, — согласился коммерсант. — Победитель должен быть великодушным. Что, уделали меня? Рады?
— Вы сами себя уделали.
— Так. Хорошо. Вот что, — Саммерс полез в карман, — сейчас мы допьем, я выкурю сигаретку, и, с вашего разрешения, пойду спать.
Он прикурил и поднял глаза на нее. Доктор Бэнкс решительно поднялась с кресла. Коммерсант положил ногу на ногу.
— Хотел бы я видеть лицо миссис Кистенмахер, когда вы явитесь ночью тепленькой, — лениво произнес он.
— Я не пьяна.
— На вашем месте я не был бы так уверен.
— Вы на своем месте, мистер Саммерс, — отрезала доктор.
— Ох, ну хорошо, хорошо! Куда это вы?
