Простодушный мой друг, Петр! Теперь это уже неважно — и я признаюсь: я заранее сочинил свою «пламенную» речь о том, что собираюсь бросить живопись, и специально свел ее к пари, зная, как ты любишь всяческие ставки и споры. Таким нехитрым способом я рассчитывал погасить свой неподъемный денежный долг перед тобой. Да-да, ты всегда легко попадался в сети моих подлых манипуляций. Ведь для чего еще нужны друзья, верно?
***
Вернувшись домой, я достал из-под кровати старый сундук и стал сгребать туда инструменты: кисти (38 штук! и зачем мне столько?), палитры (3 штуки), тюбики с красками, чистые холсты, свернутые в рулоны; я не мог отделаться от ощущения, что складываю доспехи. Но при этом не было ни радости, ни грусти, ни пустоты — только усталость. Мольберт я оттащил в старый шкаф и, заперев дверь, оглядел свою комнату. Она теперь выглядела совсем по-другому — обычно. И это было странно. Покончив с живописью, я сел за стол и долго смотрел на часы, на секундную стрелку. Шел второй час ночи, я потянулся к телефону и набрал номер Марины.
Трубку взял мужчина, и я неожиданно для себя ощутил острый приступ ревности.
— Слушаю, — сказал он.
Подавив желание нажать на «сброс», я хрипло спросил:
— Кхм-кхм… а М-марина дома?
Послышался шорох — и голоса: «Чего ты схватил? Дай сюда» — «Кто это тебе звонит среди ночи?» — «Не твое дело! Дай».
— Алло, Андрей, это ты?
— Да, привет.
— Привет. Прости, это мой брат. Приехал погостить.
Хотя мы с Мариной считались всего лишь друзьями (она так считала), мне было приятно, что она оправдывается.
— Я звонила сегодня, чтобы поздравить с днем рожденья. Но было занято.
Эти ее слова вызвали у меня странный прилив тепла в груди — значит, она помнит, когда у меня день рожденья! Я закрыл глаза и представил себе ее — она сейчас перебирает пальцами свою огромную косу.
— Да, я был занят, — сказал я, имитируя спокойствие. — Праздновал. Я звоню по важному делу.
— Сейчас, подожди, я выйду в коридор, — в трубке хлопнула дверь. — Говори.
— Нет, сначала ты скажи: какие слова ты сегодня выписала себе на руку?
(Я мысленным взором видел, как она улыбается и смотрит на тыльную сторону ладони.)
— «Get over — преодолеть» и «wisdom — мудрость». А у тебя — какие?
Я посмотрел на свою руку — синие буквы почти стерлись за день.
— «Imaginary — воображаемый» и «fracture — перелом».
— Перелом? Какие-то у тебя мрачные слова все время.
Я еще раз посмотрел на руку.
— Почему мрачные? Это ведь просто слова.
