Все-таки слепой умел влиять на хана. Этот разговор можно было считать успешным хотя бы потому, что хан согласился встретиться с племянником.
В тот же день повелитель отправился к яме, куда еще утром посадили Швейбана.
Добрых четверть часа смотрел он сверху на спящего праведным сном племянника. Еще недавно светлейший не сомневался, что в будущем передаст свое войско именно Швейбану. Задумав покончить с карьерой военачальника, он намерен был осесть в Орде, занять место императора и посвятить себя сугубо мирным заботам, подобно Соломону. Убийства, кровь, сражения, пожары, разрушения городов — все это с недавнего времени стало вызывать у него отвращение. Он пресытился войной. Странно, но теперь, после стольких лет походов, снискав славу непобедимого, Баты-хан хотел обратного — строить города, развивать торговлю. Он сознавал, что на одной дани могущественное государство не взрастишь.
В новых планах повелителя Швейбану выпадала авторитетная роль. Светлейший всегда доверял племяннику... Он верил в его преданность до нынешней ночи. Потому-то и рассердился так, что не ожидал от него подобного коварства. «Змееныш, — глядя на спящего, опять начал распаляться гневом светлейший. — Я к нему с сердцем, а он, как гадина, кусать меня...» Всякое воспоминание о случившемся сейчас же вызывало у бедняги озлобление, желание разделаться с молодым родственником. И только какой-то голос не переставал твердить ему, что гневаться не следует, что измены не было, а имело место лишь ослепление двух молодых сердец. Хан с сожалением угадывал, что настоящая беда его в том, что прекрасная Эвелина никогда не ответит на его чувство. И злился, потому что не знал, как помочь себе...
Едва ли светлейший завидовал Швейбану. Он был в том возрасте, когда мужчина уже облачен мудростью и к молодым относится со снисхождением. Глядя на спящего, повелитель размышлял о том, как поступить...
Наконец он приказал, чтобы Швейбана разбудили. И как только указание было исполнено, воззрился на племянника глазами коршуна.
— Как ты посмел обидеть меня? — суровым голосом начал он допрос.
— Дядя, о добрейший из всех, у меня и в мыслях не было такого намерения! — сейчас же стал оправдываться несчастный. — Злой дух попутал! Эта девица — колдунья! Поверь, я только хотел проведать ее, посмотреть! Уж очень она понравилась мне тогда, когда я ее выбрал!.. Проезжал мимо — и заглянул. Я ушел бы — но она вдруг улыбнулась мне!.. Голова моя закружилась, а тело воспылало желанием!.. Эта дева хотела меня, дядя! Она даже не сопротивлялась!
