— Ну же, дикарка, ближе, ласково потребовал светлейший. — Ты что, боишься?
— Нет, мой господин, последовал тихий ответ.
— Тогда наклонись. Хочу получше разглядеть твое лицо. Прекрасной Эвелине пришлось встать коленями на ковер и приблизить свое личико к лицу повелителя. При этом бедняжка зажмурила глаза. Следуя воле чужих указаний, она тем не менее надеялась остаться независимой.
— Несравненная! — искренно, даже с воодушевлением исторг хан и, протянув руку, погладил пышные черные волосы пленницы. — Представляю, сколько копий было сломано из желания обладать тобой!
Красавица поняла эти слова буквально. Потому что тут же гордо парировала:
— Моя религия запрещает иметь больше одного мужа! Я была верна своему мужчине!
Баты-хан усмехнулся. Он отнесся к этим словам как к лепету ребенка. Потом ответил с иронией:
— Но теперь ты со мной, с тем, у кого другая религия...
Еще некоторое время он гладил ее по голове. Потом осторожно уложил рядом. Руки его заскользили по ее телу...
— Ты останешься? — опять спросил он.
— Я не вольна это решать, — смиренно ответила пленница.
Она посмотрела на хана, и при этом глаза бедняжки сделались шире, а на лбу обозначились едва заметные морщинки... Светлейший вновь вынужден был признать, что неприятен ей. Он собрался было оттолкнуть ее, но тут неожиданная мысль пришла ему в голову: хан решил поухаживать за пленницей!
— На дворе так хорошо! — воскликнул он. — А не пойти ли нам прогуляться?
Предложение обрадовало прекрасную Эвелину — морщинки на ее лбу тут же разгладились. Кажется, несчастная готова была отправиться хоть на край света, лишь бы избавиться от мучившего ее состояния неприязни и страха.
— Если вам угодно, — ответила она, и голос подтвердил ее согласие.
Желающий добиться снисхождения женщины должен действовать не уговорами и не натиском, а обыкновенным старанием угодить. Любой нажим приводит женщину лишь в состояние разочарования. Мужчине следует играть роль заступника, рыцаря — но никоим образом не властелина... Проснувшийся дух юноши повторял Баты-хану давно усвоенные истины.
Они вышли из шатра и стали спускаться в низину, туда, где на камнях клокотала речка. Звездное небо и сияющий месяц открыли им картину ночной долины. По всему пространству перед ними мерно шумел и светился огнями тысяч костров стан. На горизонте эти дрожащие огни сменялись мигающими огоньками звезд, долина сливалась с небом. Над станом же прозрачным облаком висел дым.
Прихрамывая, светлейший порой вздрагивал от боли — обыкновенно в минуты волнений у него начинала болеть старая рана на ноге. Пленница же двигалась легко и бесшумно, словно плыла над землей. Случалось, она подпрыгивала, совсем как маленькая девочка, гоняющаяся за бабочкой. В темноте бедняжка напоминала большого белого мотылька. Полы ее рубашки шуршали на росистой траве, оставляли за красавицей широкий темный след.
