Эти отзвуки и картины щекотали нервы светлейшему. Баты-хан уже не мог жить без всего этого, он чувствовал потребность видеть чужую боль и смерть. Война, как всякая привычная работа, должна была блаженно утомить его, забрать силы, чтобы потом он мог уснуть. Чем отчаянней и продолжительней была какая-нибудь схватка, тем сильнее уставал Баты-хан и тем крепче потом был его сон. Если серьезных столкновений не происходило неделю или больше, его начинала мучить бессонница. Война была его потребностью, как вино для пьяницы или как табак для курильщика. Во время сражений он забывал, что одинок и что у него множество завистников и врагов, жаждущих его падения и смерти. Война, в особенности сама бойня, заставляла его забывать о страхе и одиночестве...
Огнем смоляных бочек удалось поджечь часть крепостной стены. В том месте, где это случилось, осажденные заметались, как потревоженные муравьи. На иных загорелась одежда; крики несчастных заставили притихнуть даже пленных под стенами.
Эта особенная по своему накалу минута показалась Баты-хану подходящей. Светлейший наконец подозвал людей. Его приближенные решили, что он собирается направить гонца к Швейбану. Но светлейший вдруг потребовал:
— Вороную!
Ему подвели лошадь. Ловко усевшись в седло, хан без промедлений пустился в галоп. За ним понеслась вся его громадная свита...
В свете звезд низина поблескивала круглыми болотинами. У городской стены, где ждал Швейбан, не было заметно ни огней, ни даже движения теней. Казалось, что с этой стороны город покинут осажденными...
Молодому наместнику не терпелось вступить в бой. Поэтому он встретил хана упреком:
— Дядя! Что ты медлишь! Скоро утро! Еще надо сломать стену!
— Успокойся, мой мальчик, — ответил Баты-хан. — У тебя еще будет время показать свою прыть. Не суетись!
И наконец стал отдавать ему распоряжения:
— Когда войдешь в город, не мечись — скачи прямо к церкви. Запомни: твоя цель — церковь!.. Там женщины и дети. Не смей никого убивать! Эта добыча поценнее золота!.. Выведешь всех и аккуратно проводишь в свой стан. Станешь раздавать женщин — накажу! Разве что себе можешь взять для утехи... Каждый час высылай мне гонцов с докладом. С этим не медли! Не люблю, когда меня держат в неведении! На рожон не лезь — мертвый ты мне не нужен! И вообще думай, действуй так, словно играешь в шахматы, трудись головой, не следуй инстинктам. И не ищи приключений! Их на твой век хватит, коли сумеешь продлить его... Возьмешь церковь — доложи. Я вышлю послов к стенам крепости, пообещаю заперевшимся, что, если сдадутся, сохраню жизнь их женам и детям. Разговоров ни с кем не заводи! Молод ты еще, чтобы умело врать... Ну, вот и все, ступай. Будь крепким, мой мальчик, как камень!
