– Не слишком-то хорошо, – заметил Тимлин.
– Может, чесотка, – предположил Робинсон. – Или стресс. Собаки часто теряют шерсть, когда нервничают, ты же знаешь.
– Может, и так. – Тимлин смотрел на запад, поверх озера. – Красивый будет закат. Конечно, они сейчас все красивы. Так же было, когда взорвался вулкан Кракатау, в 1883 году. Только на этот раз взорвались десять тысяч Кракатау. – Он наклонился и погладил Гэндальфа по голове.
– Индия и Пакистан, – сказал Робинсон.
Тимлин снова сел прямо.
– Ну, да. Но с другой стороны, все остальные были просто обязаны принять участие, не так ли? Даже у чеченцев нашлось несколько штук, которые они доставили в Москву в грузовых фурах. Такое впечатление, что мир намеренно забыл, сколько стран – и группировок, долбаных группировок! – обладают этими штуками.
– Или про то, на что эти штуки способны, – сказал Робинсон.
Тимлин кивнул.
– И это тоже. Мы были слишком озабочены размерами государственного долга, а наши друзья на том берегу пруда[5] всецело сконцентрировались на запрете детских конкурсов красоты и поддержке евро.
– Ты уверен, что в Канаде так же грязно, как и ниже сорок восьмой параллели?
– Зависит от точки отсчета, я думаю. В Вермонте не так грязно, как в северной части Нью-Йорка, а в Канаде, вероятно, чище, чем в Вермонте. Но будет грязно. Плюс, большинство людей, рванувших на север, уже были больны. Я бы сказал, больны до смерти, да позволено мне будет перефразировать Кьеркегора[6]. Еще пивка?
– Пора домой. – Робинсон встал. – Айда, Гэндальф. Пришло время сжечь несколько калорий.
– Завтра увидимся?
– Может, после обеда. Утром мне нужно кое-куда сгонять.
– Могу я спросить, куда?
– В Беннингтон, пока в моем пикапе еще хватает бензина, чтобы доехать туда и обратно.
Тимлин приподнял бровь.
– Хочу поискать аккумулятор для мотоцикла.
* * *
Гэндальф смог дойти почти до самого Виража Мертвеца, хотя хромал с каждым шагом всё сильнее и сильнее. Когда они добрались до Виража, он просто уселся, словно зачарованный кипящим закатом, отражающимся в озере. Казалось, что сквозь темно-красные потёки протянулся дымящийся оранжевый след от выстрела. Пес заскулил и лизнул левую заднюю ногу. Робинсон посидел некоторое время рядом, но комары-разведчики вскоре вернулись с многочисленным подкреплением, так что он взял Гэндальфа на руки и пошел дальше. Когда они подошли к дому, у него дрожали руки и болели плечи. Робинсон сомневался, что смог бы донести Гэндальфа, если бы тот весил фунтов на десять, или хотя бы на пять, больше. К тому же у него разболелась голова, то ли от жары, то ли от второй банки пива, а может, от того и другого.
