– Премного благодарен, – Николас склонил голову в язвительном поклоне, – не хватало мне только подобных превращений!.. Итак, ты уходишь или остаешься?
Алан доковылял до табуретки и уселся, закинув ногу на ногу, и демонстрируя, что никуда не собирается.
– Может, хотя бы выйдешь из кухни?!
– Не-а. Тебе уже было сказано, что я родственник Коринн.
Коринн поморщилась. и как только земля носит таких отвратительных лгунов… Алан продолжал:
– Можешь считать меня ее заботливым дядюшкой! Так вот, я не оставлю свою наивную племянницу с типом вроде тебя, пока не разберусь, во что ты пытаешься ее втянуть! Будь ты хоть трижды бывшим Губернатором!
– Как же, заботит она тебя!.. Да ты просто хочешь выведать побольше, вот и все!.. Можешь не обольщаться, я не дал бы тебе уйти просто так, и растрепать всему Некрополису обо мне!.. Хоть я и бывший Губернатор, но некоторые заклинания из арсенала политиков прекрасно помню и по сей день!
– Больше делать мне нечего, как о тебе болтать! – хмыкнул Алан. Николас недоверчиво покачал головой и выдержал небольшую паузу, по очереди изучая лица.
– Что ж. То, что я скажу, должно остаться в тайне, – сумрачно произнес он. – Я наложу заклинание неразглашения, чтобы никто из вас не мог поделиться услышанным с другими. Все сказанное останется в пределах этой комнаты, между мной и вами.
Алан скучающе потянулся. Гриббоу с готовностью кивнул. Видимо ему было хорошо известно данное заклинание. Коринн пришло в голову, что его могут использовать для таинственных совещаний в Оппидуме. Вот поэтому-то информации о том, что совершается в крепости почти не ходит по городу!..
– Готовы?.. Тогда повторяйте за мной: клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!.. Клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!.. Клянусь я кровью на крови о чем молчат не говорить!..
Даже Алан повторял за Николасом, хоть и с видимой неохотой.
С каждым разом голоса произносящих заклинание становились громче, сильнее, и вот уже Коринн казалось, что это не она произносит слова, а кто-то говорит за нее. в кухне стало нестерпимо жарко, хотя саламандры в печи едва горели.
– Ай! – указательный палец обожгла вспышка боли. Коринн недоуменно смотрела, как на коже появляется крохотная ранка, словно от укола булавкой, и наливается алой каплей. Со всеми, сидящими в ее кухне произошло то же самое. Капли крови одновременно упали на поверхность стола, и, слабо зашипев, испарились.
– Вот так, – сказал Ник, – теперь наш разговор скреплен заклинанием.
