– А ты ему-то показывал уже, как ты умеешь высовывать язык?
«Нет, конечно!» – удивленно помотал головой Фурман.
– Слышь, Сашк! А я думаю, ему тоже посмотреть будет интересно. Он же у тебя вон какой длинный-то, язык. Ну-ка, покажи еще! Да, старик-то такого небось и не видал никогда! Такого языка ни у кого и нету на целом свете!.. Жень! Ты глянь-ка, как вон Сашка умеет язык-то показывать!
Тут Фурман догадался, что дядя Ваня его дразнит, и улыбнулся.
– Да отстань ты от него! – заступилась за Фурмана выглянувшая в открытую дверь тетя Женя. – Что ты как малый…
– Подожди, не мешай! – отмахнулся дядя Ваня. – Слушай, Лександр, ты вот что сделай: когда старый на крыльцо-то ваше выйдет, ты к нему подойди, да не забудь, поздоровайся сперва, а после покажи ему свой язык, чтоб он тоже посмотрел.
– Нет, нельзя! – убежденно возразил Фурман.
– Да ты на что ж его поджучиваешь-то, балда?! – сердито высунулась тетя Женя. – Ты, Саша, не слушай его, он тя хорошему-то не научит…
– Ступай, ступай отсудова… Исчезни, я сказал! У нас с Лександром сурьезный разговор идет, верно?
– Совсем, что ль, черт, из ума выжил… – слышна была тетя Женя.
– А-а, баба… Чего б понимала… Верно, Сашк?! Бабы – они же не секут ни хрена!.. Мы-то с тобой мужики, да?.. – и, помолчав, дядя Ваня спросил: – Ну, сделаешь как я сказал?
Фурман увертливо предложил, чтобы он сам показал язык дяде Мише.
– Так я уж ему показывал, сколько раз!.. Ему мой-то и неинтересно будет – у меня язык как язык… А вот у тебя – это да!
После предъявления дядей Ваней своего неказистого языка и обсуждения различных вариантов сошлись на том, что, показав язык, Фурман все же скажет, что это привет от дяди Вани. Они пожали друг другу руки, и дядя Ваня, тяжело поднявшись, ушел к себе в дом.
Несколько раз Фурман бегал к своему крыльцу смотреть, не вышел ли дядя Миша. Наконец тот стал медленно спускаться по ступенькам, отворачиваясь от дыма своей папиросы и щурясь на солнце. Фурман срочно вызвал дядю Ваню и, вернувшись, громко поздоровался.
– А, здорово, здорово, малыш! – кряхтя и кашляя, улыбнулся дядя Миша. Лицо у него было бледное, в красных прожилках, а щека в одном месте слегка порозовела, видно, была примята со сна…
– Дядя Ваня просил вам передать привет, – сказал Фурман и высунул язык как можно дальше, от усердия даже замычав странным голосом.
– Что-о?! – вдруг изменился в лице дядя Миша.
Убрав язык, Фурман с растерянной улыбкой пояснил:
– От дяди Вани! – и посмотрел за угол, откуда дядя Ваня ободряюще кивал ему и делал знаки рукой: мол, давай, давай!..
