– Твоя? – спросили милиционеры, протягивая в машину авоську со свертками и оставшимися бубликами.
– Хорошо, тогда я тоже поеду! – решилась девушка.
– Давай, покатаешься с нами! Иди в кабину.
– Нет уж, спасибо, я лучше тут, – девушка неуклюже забралась следом за своим парнем, и милиционеры, посмеиваясь, стали запирать дверь.
Папа подошел к Фурману, а майор, освободившись, скомандовал:
– Все, поехали!
Захлопали дверцы, вспыхнули красные огни, заработал мотор. Загудев, машина переехала на другую сторону улицы и помчалась в сторону Пушкинской площади.
Фурман обнаружил, что держит в руке остывший и затвердевший бублик.
– О! – удивился Фурман.
Папа кисло улыбнулся.
– Ну, что теперь будем делать? – спросил он.
– На площадь Пушкина! – неуверенно стал напирать Фурман.
– А может, пойдем домой? Времени уже много – смотри, сколько мы здесь проторчали… А бублики дома съешь: можно их положить на горячий чайник, и они снова станут как свежие. Давай вернемся, Шуня, а то смотри – уже совсем темно вокруг.
Фурман, слегка насупившись, думал.
– Придем пораньше, у тебя останется еще время поиграть перед сном, – уговаривал папа.
– Только ты поиграешь со мной!
– Идет! – согласился папа, и они хлопнули по рукам.
Возвращаясь мимо той подворотни, они обратили внимание, что бублики куда-то делись и только в лужице во впадинке круглого уличного люка валялась обломанная грязная половинка.
– Наверное, их собаки подобрали, – предположил папа.
Когда они шли по бульварчику, разделявшему Оружейный и Садово-Каретную, папа сказал:
– Да, вот видишь, в какое мы с тобой приключение попали… Только давай договоримся: маме мы ничего не скажем – а то она рассердится и в следующий раз не будет пускать нас так поздно. – Фурман кивнул. – Пусть все это останется нашим с тобой секретом. Есть?
– А где ты нашел этого милиционера? – спросил Фурман.
– Так он же всегда там стоит, на перекрестке. Я просто перешел через улицу и попросил его пойти со мной.
– А-а, – разочарованно протянул Фурман. – А я боялся, что ты поедешь за милицией куда-нибудь далеко…
– Ну что ты, – улыбнулся папа. – Разве я бы тебя тогда оставил…
