Вот несколько рукописных страничек об одном из них:
«Человек этот в Ободе ни на кого не похож. Сколько помнили горожане, Владимир Васильевич Кудрявцев никогда нигде не работал, жил, как свидетельствовала молва, на деньги живущего в Москве сына-инженера – тот регулярно посылал папаше, которого, видимо, искренне любил, щедрые переводы. Большую породистую голову человека-тайны увенчивала густая, длинная седая шевелюра; овальное лицо тяжелым подбородком несколько непропорционально вытягивалось книзу. Встречаясь на улице с прохожими, Кудрявцев с каждым галантно раскланивался, при этом его большие черные глаза внимательно вглядывались в людей, будто постоянно искали среди них потерянных им знакомых. Одевался Владимир Васильевич в строгие костюмы, носил непривычные ободовцам яркие галстуки и ходил со старомодной коричневой тростью; но иногда – летом, в знойные дни – появлялся на улице в простецких, протертых почти до дыр джинсах и легкомысленных разноцветных майках.
У Кудрявцева не было друзей, в городе он ни с кем подолгу не разговаривал и никогда ни одному человеку не рассказывал о себе. Зато о нем рассказывали…
Рассказывали о красавице-незнакомке, будто много лет назад встреченной молодым Володей на берегу южного теплого моря в жаркий летний день – она, подобно античной богине, внезапно вышла из крутой прибрежной волны и так же внезапно исчезла в синей пучине. Незнакомка была так красива, что, увидев ее, Володя потерял голову, – с тех пор в голове его царил только ему одному понятный порядок. Некоторые рассказывали, что незнакомка в тот день вовсе не ушла обратно в море, а с удовольствием осталась на берегу с Володей, потом они поженились и родили сына, потом незнакомка, которая, конечно, уже давно перестала быть незнакомкой, внезапно умерла. Находились знатоки, которые оспаривали и эту версию; по их словам, незнакомка не умерла, а убежала от Володи с побывавшим в Ободе проездом генералом танковых войск, отцом пятерых детей и мужем сварливой генеральши; будто видели незнакомку недавно на маленькой эстраде в каком-то московском ресторане, где она под гитару чувствительно исполняла известную песню про молодых генералов…
Где была правда и где был миф? Ободовцев вопрос этот несильно интересовал, они берегли тайну, полагали, что тайна должна оставаться тайной, а если кому-нибудь не терпелось приподнять ее покров, то это были люди несерьезные, малоуважаемые, город звал их сплетниками и фантазерами. Впрочем сплетни и фантазии делали тайну еще более загадочной, а потому и более интересной.
