– Вот она, – прошептал Цахи, подойдя к танку, – боевая машина!
– В таком был наш Эли? – спросила жена.
– В таком! – Цахи долго взбирался на гусеницу, долго выпрямлял непослушную спину, а потом долго переводил дыхание. Потом подобрался к башне, чтобы заглянуть во внутрь, но открыть люк сил не хватило, и тогда он снова выпрямился и закрыл глаза.
Разглядывая стоящего на танке мужа, женщина отметила про себя, что за всю их долгую жизнь она ни разу не видела его таким решительным, гордым и взволнованным.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
Цахи открыл глаза, похлопал ладонью по броне люка и вдруг, протянув руку жене, проговорил:
– Могу и тебя прихватить!..
Они устроились под пушкой возле смотровой щели водителя и долго наблюдали за тем, как вдали, по вершинам холмов, скользили длинные светлые блики.
Вдруг Цахи вздрогнул и, повернув голову к жене, спросил:
– Слышишь?
– Нет, а что?
– Приказ по рации!
Жена не поняла:
– По чему?
– Пора готовиться к бою!
– И мне? – прошептала женщина.
Цахи сплюнул себе под ноги и сказал:
– Если трусишь, убирайся!
Жена продолжала сидеть и не убиралась.
– Так как? – нетерпеливо поведя плечиками, спросил Цахи.
Уйти домой, оставив мужа ночью одного на боевой машине, женщина не решилась и тогда она, поправив на шее косынку громко и чётко проговорила:
– К бою готовая, вези, где огнём стреляют!..
Взревев, танк рванулся с места и, высоко подпрыгивая, стал преодолевать самые невероятные препятствия. То и дело смахивая со лба капли пота, Цахи наклонялся к уху жены и кричал: «Держись, боец!..» И снова танк подпрыгивал, и громко ревел мотор.
И вдруг женщина, облизнув пересохшие губы, осторожно сказала:
– Может, вернёмся в дом?
Цахи вскинулся всем телом и, с изумлением взглянув на жену, спросил:
– Ты это что?
Жена не ответила, лишь на её верхней губе шевельнулись тонкие морщинки.
Цахи отвернулся и стал растирать себе руки, плечи, колени.
– А может, этот танк нашего сына? – спросила жена.
– Возможно! – отозвался Цахи.
– Танк старый, да?
– Очень…
– А наш Эли был совсем молоденький…
– Да уж…
Со стороны дальних холмов донёсся крик птицы и сразу умолк. Женщина, тихо вздохнув, спросила:
– Думаешь, танк крепкий?
– Конечно!
– Я думаю, что не очень…
– С чего ты такое взяла? – Цахи снова принялся растирать колени.
Женщина сказала:
– По ночам я молилась за нашего сына, но танк оказался не крепкий…
– А днём? – спросил Цахи. – Днём ты молилась?
– И днём…
Цахи обнял жену за плечи, и они молча смотрели перед собой на мерцающие в темноте деревянные балки мостика.
