Мы сидели возле окна в баре «Рога буйвола», и Дов, указав на луну, сказал:
– Задумчивая она.
В радиоприёмнике на что-то жаловался саксофон.
Я вспомнил:
– Когда мы делали сына, то моя жена во время этого процесса вдруг впала в состояние тихой задумчивости.
– Прямо во время процесса? – изумился Дов.
Саксофон прекратил жаловаться, и над баром зависла гнетущая тишина.
– Поэтому, видимо, наш сын такой задумчивый? – предположил я.
Дов посмотрел куда-то в угол.
– А у меня сына нет, – сказал он. – И дочери нет…
Мы выпили ещё по стакану вина, и я заметил, что у Дова задумчивые руки.
– В этом баре одна тоска! – заметил я.
В другом баре три шлюхи, бросив в нашу сторону оценивающие взгляды, с презрением отвернули головы. Они курили сигареты, вставленные в длинные тонкие мундштуки.
Подсев к стойке, я попросил большую бутыль вина, но Дов сказал, что вино мы уже пили, и тогда я попросил виски со льдом.
Хозяин бара изобразил на лице виноватую улыбку и предупредил:
– Скоро закрываемся!
В ответ Дов заметил:
– Мы все рано или поздно закроемся!..
Услышав слова Дова, шлюхи всполошились, схватились за сумочки и торопливо направились к выходу. Хозяин бара пожелал девочкам крупных успехов, а мы с Довом привстали и пожелали им даже больших успехов.
Возле двери одна из шлюх замедлила шаги и, не оборачиваясь, громко сплюнула на пол.
Хозяин бара облегчённо вздохнул и пошёл за половой тряпкой.
– Эти виски – гадость! – сказал Дов.
Я отпил два-три глотка.
– Мерзость! – согласился я.
Слева на стене висел большой портрет пожилой женщины. «Мамаша хозяина бара» – решил я. У женщины были задумчивые плечи.
Мы поднялись и оставили деньги на стойке, потому что хозяин бара был занят тем, что ползал по полу с тряпкой.
На улице Дов сказал:
– Она всё ещё такая!
Я вскинул голову к небу.
– Луна всегда такая!
Дов взглянул на часы.
– Скоро рассвет!
Я покачал головой.
– Когда рассветёт, луны не станет…
Дов тоже покачал головой.
– Луна не вечна, – сказал он. – Как и всё остальное…
Я заметил, что Дов не прав.
– Луна вечна! – настаивал я. – Как и всё остальное…
Мы побродили по городу, и вдруг нас охватило неприятное ощущение трезвости.
– Луна уходит! – задумчиво проговорил Дов.
Я остановился и немного посвистел.
В конце улицы стояла синагога. Она была открыта, и мы, достав из крошечной ниши молитвенник и кипы, встали у входа. Рядом с нами оказался светловолосый мужчина с непокрытой головой.
– Ты не еврей? – спросил я.
– Я из Дании, – ответил он. – Турист.
