— Вы правы, вы правы, — кивая, пробормотал Мышкин, успевший снова заняться своей загадочной точкой.
— Ну хорошо, — сердито сказал Гаврюшин, мысленно отругав себя за непрошеную инициативу («Зачем вылез? Пусть себе делает, чего хочет!»). — А как она вам вообще, Наташа эта? Что говорит нам психология?
— Психология нам говорит, — неожиданно ясно и четко заявил Мышкин, — что если это сделал Тошкин… то есть тьфу… Зуев, то очень может быть, что его загранкомандировка — не случайность и мы его уже не увидим. А эта Наталья останется отдуваться за двоих… С другой стороны… у него ведь тут дела…
— Звоним? — спросил Гаврюшин, посмотрев на часы.
— Звоним, — решительно кивнул Мышкин.
Гаврюшин набрал номер, сказал, что хотел бы поговорить с господином Зуевым, повернулся к Мышкину, сделал круглые глаза и закивал. Зуев явно оказался на месте.
— Добрейшей души человек, — сказал Гаврюшин, поговорив и повесив трубку. — Мог бы и полоснуть. Только вошел в дом — и на тебе! А он — ничего, даже вполне любезно… Сказал, что приедет сам.
— Это хорошо, — заметил Мышкин. — А то было бы неуютно — под боком у Дерюгина. Кабинеты-то небось рядом. Может, он сам… из тех же соображений…
— Единственное, о чем он просит — и опять-таки, заметьте, очень вежливо, — это дать ему немного опомниться и сделать кое-что неотложное. Договорились на пять. Я не прав? Надо было тащить тепленького?
— Нет-нет, пускай его, — махнул рукой Мышкин. — Не хотелось бы, конечно, чтобы он поговорил с Наташей и узнал о нашей вчерашней беседе… Но для этого, как вы понимаете, нескольких часов не нужно. Тут пяти минут хватит, так что предотвратить это мы все равно не в силах. А давить не надо. Пусть чувствует себя… как дома.
Около четырех забежал Коля, озабоченный и деловитый. Мышкин почти не сомневался, что мальчик обижен — не только из-за Агнии, но и потому, что его заставляют рыться в старых газетах, вместо того чтобы ловить преступников. Он уже приготовился разъяснять смысл и неизбежность бумажно-архивной работы, но вдруг понял, что это ни к чему. Коля, к его искреннему удивлению, отнюдь не выглядел недовольным — больше того, в глазах у него читалось некое подобие азарта.
— Пока просмотрел только то, что здесь, — сообщил он с порога. — Сейчас поеду дальше… в зал периодики. Пока все вещи известные…
— Ну например? Вы не забывайте, Коля, меня долго не было. Мог чего-то и упустить.
— Например, вечная война с Чайковским. Уж про Чайковского-то вы наверняка слышали?
