Том 5. Ранний восход. Маяковский – сам | страница 21
Женьча и Коля готовы были по первому слову Кости выполнить любое его поручение. Они носили какие-то непонятные им записочки одной школьнице, некой Клаве, жившей в соседнем дворе. Признаться откровенно, приятелей наших очень огорчала обнаруженная ими у старшего товарища странность: бесстрашный в небе – иначе он бы не прыгал с парашютом, – Костя Ермаков явно робел на земле перед соседской Клавой, в которой не было решительно ничего такого, чего следовало бы бояться… Однако записки все-таки приходилось носить, хотя это и было сопряжено с известной опасностью. Там, за забором, были владения Торки Ланевского, с которым оба приятеля находились в состоянии войны. Но за это Костя платил мальчикам терпеливой покровительственной дружбой, снисходительно, но участливо выслушивал сообщения о стычках с соседями, давал читать интересные книжки с картинками о летчиках и рассказывал о прыжке пятисот парашютистов сразу…
Косте нравился тоненький задумчивый мальчик, в синих глазах которого всегда жило доверчивое внимание, его смешной золотистый вихорок на макушке и странные, неожиданные вопросы, которыми он иногда озадачивал старших товарищей: «Костя, как ты думаешь, что важнее в жизни – дерево или железо? А?.. Смотря как? А как смотря?..»
Весной 1941 года Коля превосходно сдал испытания и перешел в следующий класс музыкальной школы. А Костя Ермаков той же весной сдавал экзамены за среднюю школу. И волновались же за него Коля и Женьча! Поджидали у ворот, бежали навстречу: «Ну как, сколько?» А он издали поднимал над головой растопыренную пятерню: все, мол, в порядке – пять!
Последний экзамен Костя сдал 20 июня, а на 21-е был назначен в их школе выпускной бал. И, по обычаю выпускников московских школ, решено было ночью, когда закончится праздник, пойти на Красную площадь, к Мавзолею Ленина. А потом, взявшись за руки, широким – поперек всей площади – рядом прошагать, как на параде мимо краснозвездных башен, мимо стен Кремля.
Женьча и Коля узнали об этом из записочки, которую они относили в соседский двор. Получив ответ для Кости и гордо отказавшись от предложенных Клавой ирисок, они, вернувшись, осторожненько завели разговор о ночной прогулке на Красную площадь.
– И долго вы думали, пока эдакое сообразили? – сказал Костя. – Пришло же вам в голову! Да у нас только в двенадцать часов вечер кончится. И потом, разве ночью на Красную площадь пускают таких маленьких?
– «Маленьких»! – обиделся Женьча. – Видал, Коля? Как записки носить в чужой двор, так мы большие, на нас и понадеяться можно, а как что попросишь, так уж маленькие!