– До омерзения пахнет вином, – сказал он и принялся вновь ее полоскать.
Наконец бутылка показалась ему чистой, и он прицепил ее к поясу.
– Удивительно, – проговорил он, – бутылка стала очень тяжела.
И он отлил из нее.
Затем он разглядывал своего мула, а мул его. Он думал: ехать ли ему верхом или направиться пешим? Верхом – почтеннее для посланца халифа, пешим – незаметнее. С одной стороны, надо соблюдать достоинство, с другой – незаметность действий. Затем он начал рассуждать: пойдет с ними чиновник, сидящий у ворот, или нет, и нужно ли говорить чиновнику, куда они уходят? Затем он начал жаловаться на жару, потому что солнце уже стояло высоко и старому его сердцу будет трудно переносить пекло, когда все неверные сидят в тенистых кофейнях.
Махмуд молчал.
Кади Ахмет сказал:
– Мне нравится твое открытое лицо и твоя чистосердечность, Махмуд. Ты говоришь смело, свободно. Л мне, если нужно купить сыру на одну монету, приходится покупать на три.
Наконец они вышли за ворота. Кади Ахмет сказал, глядя на чиновника:
– Если он примет нас за дураков и пьяниц, это хорошо. Но мы не будем пить, и он примет нас за соглядатаев, а законы для соглядатаев в Византии очень свирепы. Лучше всего, пожалуй, взять его с собой. Ведь не столь важно то, что ты видишь, сколь важно – насколько осмысленно ты видишь! Возьмем его? Тогда нас никто не заподозрит в соглядатайстве.
– Он спит.
– Спит? Счастливец. Спать в такую жару очень приятно. Я его разбужу и хоть этим немного отомщу мошенникам, укравшим у меня кошелек. И я его замучаю, водя за собой!
Пот капал с его рыжей бороды. Махмуд, жалея его, все же твердил:
– Нужно идти. Пойдем.
Наконец кади сказал:
– Пойдем! Но как? Пешком – невыносимая жара…
– Тогда поезжай на муле.
– Назовут, повторяю, соглядатаем.
– Пойдем пешком, медленно.
– А честь Багдада? Что мы – слуги, ходить пешком?..
Махмуд схватил его за рукав и повел.
Кади вскричал:
– Ты берешь на себя всю вину, ведя меня!
– Да, беру.
– Но я гублю тебя! Такого поэта!
– Вся вина на мне, учитель.
– Учитель? Если учитель, и старше тебя, я должен тебя образумливать!
Так дошли они до рейда. Увидав вблизи множество морских судов, приплывших сюда из Вавилона, Шинара, Египта, Ханаана, купцов из Индии, Персии, Венгрии, страны печенегов и хазар, воинов Ломбардии и Испании; увидав бочки с медом и вином, кипы льна, полотна шелковых тканей и нежнейших сирийских материй, длинные слитки пахучего и желтого воска; увидав менял, монеты всех стран Европы и Азии, склады золотой и серебряной парчи и восточных пряностей, – _ кади Ахмет всплеснул руками, как ребенок, и радостно вскричал:
