Сама я последний раз покупала такое безбожно дорогое белье два года назад, в Вене, Клер и Додо уговорили меня, а я легко поддалась на уговоры, про себя думая об Ахиме и его faible[8] к красивому dessous.[9] Меня мучили угрызения совести, и имя им было — Лотар. То, что произошло между нами, произошло по моей вине. И я пыталась с помощью этого белья получить прощение. Н-да, иногда я действительно веду себя как последняя дура.
Я купила черный кружевной комплект, какого не носила никогда, — все что угодно, только не это. Мамуля твердо верила: черное белье — это вульгарно, и во мне ее предубеждение крепко засело; от внушенного в детстве избавиться трудно.
Я так его ни разу и не надела. Приехала домой из Вены, распаковала пакет и внезапно устыдилась и своей покупки, и того, с чем я ее связывала. Спрятала от греха подальше в ящик с колготками, там он и валяется до сих пор. В тот день я твердо решила вычеркнуть Лотара из своей памяти, никогда не сравнивать его с Ахимом и жить нормальной семейной жизнью, насколько это в моих силах. Так я и сделала. И думаю, могу сказать, что мы — счастливая пара, такая же, как Мамуля с Папашкой, они по-прежнему образец для меня.
— Может, пробежимся еще разок по магазинам? — предложила мне Додо. — Тебе тоже что-нибудь подберем.
— Мне ничего не надо, — отказалась я и снова подсунула коробку Клер под нос.
Та поднялась с кровати и расправила юбку.
— Спасибо, но я не хочу, — сказала она. Это правда, она почти не ест сладкого. — И потом, что значит «ничего не надо»? Забудь ты в кои веки про свое протестантское воспитание. Вы с Ахимом вполне можете себе это позволить. К тому же это ведь и твои деньги, разве нет?
Конечно, она ничего не понимает, да и где ей понять. Мне все равно, что я, строго говоря, отдыхаю на деньги Ахима, я прекрасно знаю, что много делаю для семьи и дома, не говоря уже о работе в офисе, пусть и на половину ставки. И дело совсем не в том, что шелковое белье — непозволительное для меня расточительство. Я часто и охотно покупаю себе красивые вещи, я всегда имела эту возможность. Собственно, финансовых затруднений я не испытывала никогда: у Папашки с Мамулей деньги водились всегда. И позже, с Ахимом, мы жили хорошо, не экономили на всем, как другие молодые пары. После свадьбы мы поселились у моих родителей, они отдали нам весь второй этаж и роскошно там все обставили. Ахим, я думаю, чувствовал некоторую неловкость, но Папашка быстро навел ясность в этом вопросе. «У меня только один ребенок, — сказал он, как отрезал, — и мне доставляет радость создавать вам уют».
