Прасковья Никитична почти всегда провожала Аллу до сарая, а то и до окраины деревни, но нынче пятимесячный поросенок разломал загородку и вырвался в огород, длинным носом нацеливаясь на огуречные и капустные грядки. Схватив хворостину, Прасковья Никитична бросилась за ним, а измазанный в грязи поросенок что есть силы припустился бежать и скрылся в густой ботве картофеля, и Алла одна повела к сараю Милашку.
— Спишь, видать, долгонько, — язвительным смехом встретила ее Наташа, — все муженька небось вспоминаешь.
В последнее время Наташа переменила отношение ко всем и особенно к Алле. В ней появилась какая-то странная язвительность и стремление вызвать кого-нибудь на ссору, нагрубить, поругаться.
— А ты своего небось и не вспоминаешь? — вступилась за Аллу Лиза Гвоздова.
— Я? — словно от неожиданной боли встрепенулась Наташа. — Я больше про твоего думаю, как бы заарканить его да вечерком на огороде где-нибудь посумерничать.
Алла заметила, как вспыхнуло гневом бледное лицо Лизы, но Лиза справилась с собой и, наигранно смеясь, задорно ответила:
— На чужой каравай рот не разевай, свои испеки да ешь вволю.
Наташа, словно и не было никакого разговора, ничего не сказала и первой потянула свою корову в поле. За ней двинулись и другие женщины с коровами. Алла и Лиза шли рядом позади всех, изредка подстегивая упиравшихся коров.
— Ты что-то бледная нынче, — участливо спросила Лиза, — и синяки под глазами.
Алла хотела ответить, что просто ночью спала очень плохо, но к горлу, сдавливая дыхание, подступила так хорошо знакомая тошнота. Она пыталась, дыша все чаще и глубже, побороть тошноту, но не могла, и тяжелая рвота потрясла ее тело.
— Нагнись пониже, легче будет, — хлопотала около нее Лиза, — еще чуть-чуть, вот так, к самой земле. Теперь воды выпей, я взяла с собой Алексееву флягу.
Алла отпила несколько глотков и сразу почувствовала облегчение.
— И надо ж такому случиться, все было хорошо и вдруг… — говорила она, вытирая слезы и смущенно улыбаясь.
— Да ты, по всему видать, понесла, — шепотом сказала Лиза, обнимая Аллу за плечи.
Алла молча кивнула головой.
— И я тоже, больше месяца, — радостно сказала Лиза. — Алексею пока не говорила, но он, видать, догадывается.
И между ними потек тот особый женский разговор, который так сближает двух беременных женщин.
— Эй, вы, хватит любезничать, работать пора! — крикнула Наташа. — Вам больше всех трудиться нужно, чай, вы самые на всю деревню счастливые бабы.
