В толще сена завывание бури казалось мягким, успокаивающим. Рыцарь сразу будто провалился в сон — так велика была усталость.
«Ну здравствуй, рыцарь» — бесплотный шелестящий голос, как всегда, возник в самой голове. Когда-то, в самом начале, это страшно бесило Первея, и сам Голос тогда был как-то суше, что ли… Сейчас же Первей вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется слышать этот Голос, что он как-то даже скучает, что ли, когда его нет. Впрочем, если поначалу Голос являлся рыцарю далеко не каждую ночь, и только по делу, то теперь их беседы стали почти еженощными и гораздо более продолжительными. Тоже вроде бы по делу — Первей задавал вопросы, Голос отвечал — и в то же время… Сам Голос обычно ни о чём Первея не спрашивал, дав понять, что знает о нём всё.
«И тебе крепкого здоровья, мой Голос» — отозвался во сне рыцарь. Да, так и ответил в тот раз. Обычно он отвечал просто — «привет».
Послышался короткий бесплотный смешок.
«Ну сам подумай, какое у меня может быть здоровье? У меня и тела-то нет»
«Ну значит, здоровье твоё вообще нерушимо. Ведь нельзя разрушить того, чего нет»
Долгая пауза.
«Это правда»
Вот странно — в бесплотном шелестящем Голосе Первею почудилась тоска.
«У тебя возникли за день какие-либо вопросы? Я имею в виду твою очередную задачу»
«Задачу… Да нет, тут всё вроде ясно. Вопросов нет»
Пауза.
«Ну тогда что — спокойной ночи?» — и снова в Голосе Первею почудилась грусть.
«Нет, погоди. Давай поговорим, правда, успею выспаться, вон какой буран. У меня ведь по вашей милости совсем не осталось друзей, а случайные собеседники — это не то… Словом, поговори со мной, пожалуйста»
Снова долгая пауза. Первей не был уверен, что получит согласие — бывало и так, что Голос исчезал, отключался не прощаясь, особенно поначалу, если вопрос, заданный Первеем, был не по делу или почему-либо недопустим.
«Вообще-то мне не положено разговаривать не по делу»
«Послушай. Я живой человек, и мне время от времени необходимо полноценное общение. Душу отвести, понимаешь? Если меня лишить этого, я буду чувствовать себя ещё хуже, чем сейчас, и это скажется на моей работе, ясно?»
Короткий шелестящий смешок.
«Ну разве что так… О чём мы будем говорить? Спрашивай, я постараюсь ответить»
«Слушай, и откуда ты всё знаешь? Ты и вправду всё знаешь?»
«Ну, не всё, но многое. Очень многое. Мне позволено»
«Кем позволено?»
Молчание. Нет ответа. И можно ждать до утра — его не будет. Ладно…
«Расскажи мне о себе»
Снова молчание. Долгое, долгое молчание, но Первей уже различал их — это молчание перед ответом.
