А еще он думал. В школе дружили уже многие. Ходили под ручку, даже целовались. Девчонки менялись анкетами и шушукались про любовь. И Ульянка с ними тоже шушукалась, девчонки смеялись и смотрели на него с интересом.
Это его не очень занимало, просто хотелось понять. Что такое между ними. Они дружили уже давно, и все шло как-то само собой, легко, спокойно, он просыпался и знал, что там, в городе, за двенадцать километров от Ломов, она просыпалась тоже.
А потом он понял, что надо ей обязательно сказать. Нет, понятно, что Ульяна и так все знает, но все-таки… К тому же ему казалось, что ей хочется это услышать.
Только непонятно, как это сделать. Просто так сказать – глупо, скажешь, и слова все испортят, все станет не так. Как у остальных. С улыбочками, глупыми обжиманиями, бесконечными ссорами и примирениями. Надо сделать это по-другому, правильно. Чтобы вышло не смешно и не глупо и чтобы ничего не поменялось в их отношениях.
Надо спросить.
Только вот у кого?
Друзей у него не водилось, не хотел никто дружить с Психозом.
Мать…
Даже если бы мать была как раньше, он не стал бы ничего у нее спрашивать. А сейчас и подавно.
С братом говорить бесполезно. Даже опасно – можно легко стать посмешищем.
По-человечески он мог поговорить только с ней.
Сходить в библиотеку. Ознакомиться с историей вопроса. Но в школьной библиотеке ничего подходящего не нашлось, только про мир вокруг нас. Он отправился в городскую, но не дошел. Представил, как все это будет идиотски выглядеть, и свернул, купил себе мороженого.
Получилась трудная неделя. Все время думал. Думал и думал, однако ничего не придумывалось.
Когда Иван устал от всего этого думания, он отправился к ней. Он должен был сказать ей это сегодня. Лучше бы сейчас, вот вообще через две минуты.
То, что на дворе воскресенье и четыре часа утра, совершенно его не смущало. За два часа он добрался до города и возле вокзала купил коробку с птичьим молоком. Было еще слишком рано, и он решил побродить. От вокзала по Советской, затем на Кирова и вверх, два квартала, так, чтобы справа стала видна новая водокачка, а потом набережная, и туда, к мосту, четыреста двадцать семь шагов, это если считать от колонки.
По пути ему показалось, что коробка с суфле для такой встречи совсем не годится. Сначала подарит коробку, а потом скажет или сначала скажет, а потом уже суфле обрушит? Иван представил себе всю эту ситуацию и остановился. Выкидывать было жалко, он съел почти все, четыре конфеты кинул встречной собаке. Попил из колонки и понял, что лучше цветы. Девчонкам всегда ведь цветы дарят.
