Не прошло и десяти минут, как к мельнице подкатили телеги и подбежали бандиты. Их было человек десять.
– Эй, дед Никита! – послышался громкий голос– Куда пробежал большевик с винтовкой?
– Не видал.
– Не видал, старый черт. Ты не спрятал ли его? Некуда ему деваться было. Разве в болоте утоп!
– Может, и утоп, – согласился мельник.
– Утоп! Беспременно утоп! – послышались голоса. – Деваться больше некуда.
– Туда собаке и дорога.
Ворота распахнулись, и подводы въехали во двор. Лошадей распрягли. Еще несколько человек вошли в хату.
Бандит, которого все называли Егоркою, был, очевидно, за старшего. Он распорядился, чтобы закопали убитого Владимиром Хомяка, а сам уселся на лавку.
– Чего привезли-то? – осведомился мельник.
– Разное, – ответил Егорка, – все больше из мануфактуры, кожи есть в коробках.
– С поезда, что ли?
– С поезда. Третьево дни под откос спустили.
– Оох, хоо! – закрутил головой мельник. – Беда мне с вами! Выследят – пропадешь ни за что.
– «Ни за что»! – передразнил старика другой бандит. – Нет, коли уж ты пропадешь, так не задаром… Знаешь, Егорка, как он допрежь тебя еще делал? Придет к нему солдат: «Есть, мол, дедушка, пожрать чего?» А он: «Как не быть, как не быть, голубчик, вон в погребе сметанка и сало. Доставай уж только сам, кости у меня старые». Ну, тот полезет по дури и винтовку наверху оставит – и, значит, крышка.
Бандиты довольно заржали:
– Ай да дед! Вошли еще двое.
– Ну что, закопали?
– Закопали.
Дверь широко отворилась, и бандиты принялись подтаскивать большие тюки, связки, коробки и вскоре завалили чуть не пол-избы.
«Куда же это они денут?» – думал, не отрываясь от щели, Сергей.
Мельник подошел к переднему углу, что под иконами, сдвинул оттуда стол и лавку, потом достал железный крюк, подсунул его под карниз, зацепил за конец доски и потащил. Что-то заскрипело, завизжало, и четыре настланные через весь пол половицы откатились и открыли темную дыру с ведущей вниз лестницей.
– Хитрая штука! – заметил кто-то.
– Плевое дело, а в жисть не догадаться. Старик засветил свечу и полез вниз с двумя бандитами.
– Ну, подавай!
И темная пасть ямы поглотила вскоре всю груду награбленного.
