«Только бы все было хорошо», — обратился он к небесам.
Тем временем алхимики спустились в подвальчик, Панагам уже разжигал печь.
— Итак, немного серебра, — запыхтел Ян, — немного нефрита.
— О! — воскликнул Дин, — может быть, использовать слюду?
Панагам на секунду задумался, но тут же отверг мысль:
— Нет. Можешь взять лист бумаги и просчитать, — сказал он.
— Постой, постой, — торопливо проговорил Дин, — чему эквивалента скорбь в алхимии?
— Купферникель, — не задумываясь, ответил Панагам, который был настоящей энциклопедией, тем более что половина трудов, хранящихся в королевской библиотеке, принадлежала ему.
— Вот и подумай! — торжествующе воскликнул Дин.
— Намекаешь на растворение скорби и последующую варку со слюдой? — хмыкнул Панагам, — еще раз говорю, возьми бумагу и просчитай, прежде чем говорить глупости.
Дин вздохнул:
— Что ж, признаю, в алхимии я вам двоим не ровня.
Ян Ван Ремм не обратил на это внимания, зато Панагам заулыбался за двоих:
— Продолжай работать, и когда-нибудь достигнешь моего уровня, — сказал он.
— Зато он колдун, каких в наше время не найти, — заступился за него Ян, — колдует на уровне мастеров древности!
— Блажь это все, — отмахнулся Панагам. — Алхимия — высшее искусство и высшая наука!
Алхимики взялись за дело. Панагам корпел над котлом. Ян продолжал высчитывать последовательности, а Дин, будто подмастерье, создавал простейшие смеси и собирал дистиллятор. Исследование только начиналось.
Роберта проснулась: воздух в каюте был сперт, в постели стало нестерпимо жарко. Девушка скинула одеяло, ступни коснулись холодного пола. С трепетом коснулась лица через компресс. Сердце заколотилось от страха. Дрожащими руками пиратка сняла повязку, аккуратно отлепляя ткань от кожи. В глаза ударил свет. Роберта зажмурилась, но вскоре глаза привыкли, и она осмотрелась. Все та же каюта. Будто и не уходила отсюда. Вспомнились события вчерашнего, а, может быть, и позавчерашнего дня, по спине пробежал холодок. Девушка встала, держаться на ногах было непривычно. Едва не падая, она подошла к тумбочке, и тут же взгляду ее предстал отличный кинжал с блестящим лезвием.
Собрав волю в кулак, Роберта повернула его широкой стороной, и увидела свое отражение. Задрожали губы, она судорожно ощупала лицо пальцами. В отражении на нее смотрела измученная, но красивая девушка с правильными чертами лица и очень красивой, здоровой кожей. Не было ни единого шрама или пореза. Роберта помяла и потрепала щеки, кожа растягивалась как обычно, болела, если ущипнуть, другими словами, все было как раньше. Мягкие губы обнажили в улыбке стройный ряд зубов. Роберта разрыдалась от счастья, слезы потекли ручьями. Девушка вернулась в постель и продолжала плакать и судорожно всхлипывать, пока не уснула.
