— Говори, — спокойно сказал Панагам.
— Если расскажу, ты нам поможешь.
Панагам сделал скучающее лицо и промолчал.
— Я сумел вселить Белвела в тело человека.
В этот момент Панагаму показалось, что сердце его остановилось. Он тяжело задышал, обдумывая сказанное.
— Обогнал меня, — промолвил алхимик. — Клянусь: если обманул, я сверну тебе шею!
— Это правда, — сказал Дин.
— Я так хотел быть первым, — проговорил Панагам, — с тех пор как открылось существование Белвела, я так хотел сделать этот эликсир!
В разговор вмешался Ян:
— Сейчас не время переживать, — сказал он, — эликсир далек от совершенства, и ты приглашен в команду.
— В чем подвох? — оживился Панагам.
— Нужна твоя помощь.
— Все, что в моих силах!
— Как бы это… — замялся Дин.
— Он вступил в пиратскую команду, — сказал за него Ян, — у них в команде есть девушка, которой изуродовали лицо. Теперь нужно вернуть все как было.
— На пороге такого открытия заниматься ерундой! — заорал скорый на гнев Панагам, — ты в своем уме!? Ты променял изучение мира на морской разбой!?
— И, тем не менее, это открытие сделал я…
— Правда, о чем теперь говорить? — заступился за него Ян.
— Я вынужден работать с идиотами, — пожаловался Панагам и целую минуту глубоко дышал, пытаясь успокоится. — Сперва мне надо осмотреть пациентку. Но знайте, что даже у моих возможностей есть предел.
Спустя час алхимики ступили на пиратский флейт, который, как гласила надпись, назывался «Блаженный Липли-син».
К алхимикам вышел Фрэнсис.
— Добро пожаловать, — негромко сказал он, — я капитан этого судна, мое имя Фрэнсис Эвери.
— Доброго дня, меня зовут Ян Ван Ремм, я исследователь мироздания.
Панагам не удостоил Фрэнсиса даже взгляда, лишь спросил, куда идти дальше. Они спустились, и Дин постучал в дверь каюты Роберты. Она подала голос, и Дин вошел, попросив алхимиков пока остаться снаружи.
— Что за ужасное судно, — проворчал Панагам, — хуже не видел.
Спустя минуту Дин высунулся из-за двери и пригласил их внутрь.
— Здравствуйте, — проговорила Роберта, лежа на койке, лицо было скрыто за слоем ткани.
Ян хотел было поздороваться, но Панагам, кинув на него взгляд, рявкнул:
— К черту манеры! Это пиратское судно или богадельня!?
Роберта, не ожидав крика, вздрогнула.
— Веди себя тише, — нахмурился Дин.
— Поучи меня жить, — огрызнулся Панагам, и, подсев к Роберте, мягко сказал, — сейчас я сниму повязку.
— Хорошо, — голос ее дрожал.
Панагам аккуратно снял слой марли, и лицо Роберты открылось взору. Раны понемногу заживали, кое-где были нарывы, но в целом кожа затягивалась. В глазах Роберты стояли слезы.
