— Xopoшo! — с удовольствием произнес сержант.
— Товарищи, прошу за стол! — позвал остальных солдат Цыганок. Когда собрался весь взвод. Цыганок посоветовал сержанту произнести речь за будущие четверки. Добрыйдень отмахнулся:
— Выдумщик!
— Тогда я сам...
— Давай, Константин, — подзадорил Волошин, — говори!
— Пусть что-нибудь сбрешет...
— Говори, Костя.
— Правильно, что за банкет без тостов! Давай речугу.
Цыганок поднял кружку. Все умолкли, разинув рты и поблескивая глазами.
— У нас сегодня торжество, — начал Цыганок серьезно, без тени нарочитости. — В смысле движения планет и космического пространства мы через пять земных минут подойдем к рубежу боевых пусков. А что это значит? Это значит, что войдет в боевой строй еще одна ракетная установка системы «Не трогай нас, бо кровь из носу пойдет!». Это во-первых, во-вторых, я хочу сказать о наших командирах. Что они сделали из Пашки Волошина? Ты, Пашенька, не ерзай, я плохого о тебе ничего не скажу. На первом году службы товарищ Волошин был идеальным молчуном. Его самая длинная и самая содержательная речь включала в себя пять слов: «Работать могу, стрелять — бесовский огонь». Отец Гавриил, который еще и сейчас в Закарпатье темнит людям мозги, язык у Пашки узлом завязал. При таком положении, когда у человека вместо языка узел, разве мог он говорить на политических занятиях, к примеру? На каждый вопрос Пашка отвечал громким сопением и смотрел только вниз, будто оттуда, из земли, сатана кулак показывает, только открой рот! Кто ему узел развязал? Офицеры, наши командиры. И кваску они нам подбросили. Так вот я и предлагаю тост за... — Цыганок осекся на полуслове: в дверях стоял Гросулов.
Когда генерал появился, Костя не заметил. Увидев его, он оцепенел. Солдаты, не замечая генерала, острили:
— Зажигание потерял!
— Контакт!
Но Костя только шевелил губами:
— Вы, вы, вы...
Какая-то сила толкнула Гросулова в спину, он резко шагнул вперед:
— Кто тут старший?
Несколько минут длилось молчание. Гросулов смотрел на бутылки. Мысль: «Пьянствуют», — жгла мозги, шрам плясал на щеке, как молоточек электрического звонка.
— Кто здесь старший?
— Добрыйдень, товарищ генерал, — первым отозвался Цыганок, взглядом показывая на сержанта. Но Гросулов не заметил этого взгляда. Он видел длинные тени от бутылок, свою собственную, которая тянулась от него, изгибаясь у самого стола.
— Не день, а вечер. — поправил он Цыганка и вновь повторил: — Я спрашиваю: кто здесь старший?
