Ракетный гром | страница 42



Наш тогдашний секретарь комсомольской организации сержант Околицын — не знаю, чем я ему понравился, — прикрепил меня к Волошину, сказал: «Костя, артиллерия без математики ни шагу вперед, а у тебя девять классов образования, подсобляй товарищу Волошину».

И началась работа. Ты, говорит, сатана, — Пашка-то на меня. А я в ответ: «Нет. Пашенька, нет бога там. Летал Гагарин за облака, посмотрел космос — одно пространство, а бога не обнаружил».

Невзлюбил меня Волошин до невозможности. Я и виду не подаю, называю его «брат Пашенька». В госпиталь вместе попали — я обгорелый, колхозных коров спасал от пожара, Волошин обмороженный, заблудился в пургу. Врачам велел, чтобы меня положили рядышком с обмороженным солдатом. Утром проснулся Пашка и крестится: «Сгинь, сгинь, сатана». Что ж ты, говорю, на своего товарища так лаешься, аль не признал? Это я, Костя Цыганок...

Потом подружились, да так, что Павел стал читать мне письма от своих «братьев во Христе» и ругать их вслух... Прозрел. Теперь классный механик-водитель. Но ведь этот музыкант, Виктор Гросулов-то, с ним, наверное, труднее будет. Музыканты — они как алкоголики, говоришь: нельзя сейчас играть, повремени немного, займись другим, а он: «Баян мне важнее, чем ваша ракета». Умник нашелся.

Я нe против музыки, но разве врага концертом уймешь, остановишь? Агрессор — он такой: одной рукой подписывает договор на культурное сотрудничество, другой швыряет бомбы на вьетнамскую землю. Вот оно как в жизни происходит, — тихо заключил Цыганок и потянулся за уставом, полистал, спросил, не поднимая головы: — Не пойму, чего он ко мне липнет? Как будто во втором взводе не с кем поговорить. Перевели бы его в наш взвод...

— Ничего, Костя, мы с тобой отвечаем за всех, — отозвался сержант. — Пусть липнет. Это хорошо, когда идут к комсомольскому руководителю. Радуйся, когда уважают, потом он скажет тебе спасибо, как Волошин говорит.

— То же Волошин, а этот сын генерала, а у меня подход ко всем один: поворот через левое плечо и — не нарушай, направо тоже по команде.

XIV

«Подполковник, очень похожий лицом на Соловейко, не поднимаясь из-за стола, подал мне руку:

— Командир части Громов.

— Виктор Гросулов. — ответил я.

— Садитесь, — подполковник показал взглядом на стул.

— Спасибо, постою. — Слышал я от отца, что в армии младший по званию, особенно солдат, в присутствии командира обязан стоять, как часовой у знамени, «и чтобы ни одно колено не сгибалось». Шутил папа или нет, но я запомнил это.