— Надо, понимаешь, надо! Срочно! Вы были когда-нибудь в армии, поднимали вас по тревоге...
— A-а, черт его знает, когда эти тревоги кончатся. — со злостью ругнулся шофер. Он так рванул с места, что Узлову показалось: машина прыгнула скачком, как гончая собака. — Все заседают, заседают в этой ООН, а мира на земле нет, одни тревоги, — сокрушался водитель. — Мир только на заборах да на плакатах... Когда это все кончится! Я сам состою в местной команде гражданской обороны. Тоже тревожился. Ведь он, проклятый, то в одном, то в другом месте появляется с факелом и поджигает и поджигает... А дипломаты тянут резину: кто, да что, да почему, доказательства всякие разбирают. Люди гибнут, бомбы падают, горят села. Это им не доказательства! — Таксист резко затормозил.
Узлов подал деньги. Водитель заскрипел зубами:
— Ты за кого меня принимаешь?! Не возьму! Вылезай быстрее, а то еще швырнут, они только и ждут нашего зевка. Беги, лейтенант, действуй...
Солнце скрылось за лесом. Но было еще светло, и Узлов издали заметил ракетную установку, подготовленную для пуска. В стороне от нее, возле холмика, под которым находится убежище для расчета, в окружении солдат стояли Громов, Бородин и Савчук. Узлов замедлил шаг. Когда мчался на такси, он еще надеялся не опоздать, поспеть хотя бы к выезду из парка, теперь понял: тревога окончена, идет разбор, командир дает оценку. «Молния» Шахова не выручила. «Приготовься, Дмитрий, к снятию стружки».
Он шел неторопливо, потому что спешить теперь не было смысла, шел, как обычно ходил: своей, узловской походкой — твердо и прямо, с поднятой головой. Цыганок, стоявший вполоборота к нему, делал какие-то знаки, но он не обращал на них внимания. Добрыйдень тоже заметил его раньше других и также пытался рукой что-то сообщить. Увидев Волошина, Дмитрий сначала удивился, потом страшно обрадовался, что тот оказался на месте. Майор Савчук что-то записывал в свой потертый блокнот, с которым он никогда не расставался. Бородин стоял к нему спиной, платком тер козырек фуражки.
Когда находился в пяти-шести шагах от курганчика, все вдруг расступились, давая Узлову возможность подойти к Громову.
Дмитрий вскинул руку к козырьку, громко доложил:
— Товарищ подполковник! Я находился в городском кинотеатре. Готов получить замечания..
— Замечания? — Громов заправил выбившиеся из-под фуражки волосы, взглянул прищуренными глазами на Бородина, сказал: — Прошу вас, лейтенант, осмотреть ракетную установку и дать оценку ее готовности по команде «пуск»... Пойдемте...
