— Он сумасшедший, — не стесняясь, уже плакала Катюша. — Настаивает, чтобы я сейчас вышла за него замуж.
— Как сейчас? Сегодня?
— Да. — качнула головой Катюша, вытирая платком глаза. — Немедленно, говорит, выходи за меня...
— Узлов, это правда?.. Так нельзя, товарищи. Вы хоть подумали как следует? Это же серьезный шаг! Надо взвесить, посоветоваться, прикинуть. — Бородин вспомнил, как он бежал к Елене под дождем, как прогнал «к чертовой бабушке» Дмитрича, осматривающего Еленину мебель, чтобы купить ее за бесценок, как отобрал у Елены железнодорожный билет и так вот, без «взвесив», и женился. Ему стало смешно и в то же время неловко: он понимал, что говорит не те слова. Если бы он не был замполитом, человеком, который отвечает за каждый поступок вот этих подчиненных ему людей, он бы тогда сказал: «Ребята, это же чертовски хорошо!» — и они бы все поняли. Но сейчас, сейчас, что он им скажет?.. Внутренний голос хлестнул Бородина: «Философ, запетлял, как заяц, ты им еще прочитай лекцию о семье и браке да побольше цитат приведи. Они ведь не слышали этого. Откуда им знать: у одного высшее образование, у другой среднее». Бородин нахмурился, сказал: — Я вам не поп и не сват, однако скажу: люди женятся по-всякому — и в прекрасных дворцах сочетаются, тут и шампанское, цветы, и поздравления от районных, областных и даже центральных организаций. Женятся и без этого, просто там, где созрела любовь, под дождем, при грохоте пушек, даже в госпиталях и... в тюрьмах. Почему так происходит, ни один мудрец не может объяснить. Одно только понятно: по плану жениться нельзя, расчет и план —- это не для любви. План для боевых пусков! — Бородин вдруг так рассмеялся, что некоторое время не мог говорить. Потом, успокоившись, сказал: — Чего вы на меня так смотрите? Я же вам сказал, что я — не поп. Идите в кино, меня Елена ждет на вокзале, сегодня приезжает. — Он сошел с дороги и, пройдя немного по тропинке, ведущей к дому, оглянулся. Узлов нес Катюшу на руках. — Чудаки, еще спрашивают, как женятся люди. Так вот и женятся...
Еще раз оглянулся, вспомнил о намерении Громова поднять сегодня «кое-кого» по тревоге, чтобы «живность вдохнуть» перед боевыми пусками, хотел было вернуть Узлова, но лишь махнул рукой: «Пусть, коль загорелось. Может, Сергей хотел припугнуть, ведь суббота сегодня».
X
В квартире Бородина все было так же, как и до отъезда Елены: диван у простенка, маленькая этажерка у балконной двери, стол посередине комнаты, накрытый дешевенькой разноцветной скатеркой, платяной шкаф, на котором хранился трехколесный велосипед Павлика, обернутый газетами. Во второй комнатушке, служившей спальней и рабочим кабинетом, тоже ничего не изменилось, за исключением того, что на стенке, возле кровати, появилась семейная фотография — он, Елена и Павлик. Это их как-то снял Громов и потом уже, после отъезда Елены, отдал фотографию Бородину. Степан увеличил ее в городском ателье и повесил над кроватью...
